Ло. Лётная школа

Я не хотела отвечать. Нечего сказать. Дорога уперлась в черную чугунину прутьев и перекрещенных копий. «Имперские соколы». Без лишних затей сообщала надпись на железном щите.

Густая решетка ворот была очевидно на замке. Сквозь них виднелась другая жизнь. Мой товарищ остановился, вытащил смартфон, настойчиво водил пальцем по экрану. Ворота не реагировали.

Я спрыгнула на землю с синей платформы. Задрала голову вверх. Какая огромная арка! Зачем? Самолеты под ней провозить? Сердце билось, шутить не получалось. Сейчас откроется калитка в заборе, и жизнь опять разделится на двое. Здесь и там. Сердце вдруг затрепыхалось испуганно, как в детстве. Которого не помню.

— Плевать на все, — сказала я сама себе вслух, — я на летном!

— Врешь, братан! — расхохотался обидно Ваня. Смерил меня синим взглядом с головы до ног. — Таких не берут в космонавты!

Дверь Школы отворилась с мелодичным щелчком магнитного замка.

Я сразу увидела знаменитый испытательный полигон. Открытая широкая палатка, смахивающая очертаниями на шапито. Флажки и вымпелы на распялках добавляли впечатления. Вытоптанное футбольно-бейсбольное поле и высокий берег моря во всю синеву горизонта. Солнце.

У палатки суетились люди. Многовато, на мой вкус.

— Девять часов пятьдесят минут, — сообщил женским голосом будильник в моем кармане. Пора.

Я бросила свой цыплячьего цвета рюкзак с пожитками у полосатого столбика ограждения. Перешагнула пластиковую ленту, сделала десяток шагов и оказалась в общем строю.

— Вы напрасно думаете, что кому-то из вас обязательно повезет, — заявил насмешливо красивый мужчина. Френч, галифе, сапоги пускают зайчиков в глаза надраенными голенищами. Погоны, фуражка, усы. Кавалерист. Его вороной жеребец косил на меня недобрый глаз. — Зачислен будет только действительно достойный. Была б моя воля, я и половины из вас не допустил к испытаниям, но правила Школы разрешают любому здоровому мужчине от шестнадцати до двадцати лет претендовать на право обучаться в этих легендарных стенах. Дерзайте!

Добрый дядя тронул стеком бархатную шею коня и отбыл величавым шагом. Претенденты остались дожидаться своей участи.

— Слушай, Ленька, а ты и вправду отчаянный паренек, — высказался позади Иван. Пристроил куда-то свои мешки и вернулся. — Легче было поступить в Школу с самого начала, чем сейчас. Чертова дюжина кандидатов! Ходынка, а не конкурс. И зрителей набежало, как в цыганском цирке. Жесть, братишка!

Ваня похлопал меня по плечу, подмигнул и ушел за черту. Границу между теми и этими.

Реально полегчало от его дружеской тяжеленькой руки. Я задрала нахально подбородок вверх, хотя, куда уж выше. Стояла последней в шеренге испытуемых. Или первой, это с какой стороны считать. Торчала длинным тощим гвоздем.

Да. Зрителей хватало. Похоже, что все счастливые обладатели курсантских нашивок в компании мам, пап, подруг-недругов и всех зевак Левобережья собрались полюбоваться испытательным шоу. Если оторопевшие глаза меня обманывали, то ненамного. Кто-то пришел поболеть за товарища, кто-то насладиться провалом.

Белый кабриолет придымил финальным апофеозом. Загорелый здоровяк за рулем и букет разноцветных красавиц выпадает наружу с красных диванов машины. Выплескивается от переизбытка тела, как они сами из крошечных маечек.

— Это камэск пограничников! Сам Эспозито приперся, гад! — пробормотал стоящий слева от меня смешной парень. Толстый, в очках, помятый какой-то весь. Тот еще конкурент. — Будет глумиться над нами, сволочь!

Глумиться, положа сердце в руку, а глаза в ладонь, было над чем. Я зря переживала, что окажусь белой вороной среди статных молодцов и могучих, как на подбор, атлетов. Ничего подобного! На единственное свободное место претендовали тринадцать человек. Пара кандидатов мускулистыми голыми торсами в наколках более-менее тянули на спортивных людей, остальные: сбор хромых и нищих. Неудачники, пролетевшие со свистом на остальные отделения. Надежда, глупое чувство, здесь умирала последней.

— А это какое отделение? — спросила я ненужно. Несвоевременно, точно.

— Универсальное, дубина! Откуда ты взялся, ваще? — сосед повернулся и попытался облить меня презрением снизу-вверх. Не вышло.

— Только что прибыл! — мне нравилось говорить о себе в мужском роде. Прикольно. Улыбалась.

— Начали! — раздался крик наблюдателя.

Полсекунды и на старте остались только мы.

— Че делать-то? — спросила я у толстяка. Глядела, как побежали в разные стороны люди.

— Пятиборье, — кинул он и потрусил вперевалку за остальными.

Я мысленно поблагодарила Китти за кроссовки и сделала выговор за щегольский ярко-синий костюмчик. Понеслась.

Бегаю я неплохо. В Сент-Грей тренировала кросс и спринт. Сливала лишнюю энергию дорожке. Только там это было не нужно никому, так игры в физкультуру. Претенденты ожидаемо поделились на батанов и качков. Обгоняя очередного умника, я гадала, что там дальше.