Лобановский

Малецкий и Попков даже фильм хотели так назвать — «Дороги, которые выбрали нас». Но назвали иначе — «Такая она, игра».

«Злоключения, — рассказывает Николай Малецкий, — начались с показа фильма главному человеку украинского спорта тех лет — Баке. В Госкино вместе с ним приехали человек 15. Смотрим. Я сидел за пультом и имел возможность наблюдать за реакцией руководства. Бака вёл себя как ребёнок: смеялся, кивал... Ну, думаю, сейчас целоваться полезет. Но гаснет экран под песню Визбора, и вдруг слышу жёсткое и нервное: “Что вы нам показали?.. И вообще — для чего вы посадили футболистов на ‘Волги’? Это же раздражает людей. Пускай ездят на ‘Жигулях’ ”, — изрёк министр, резко поднялся и со свитой направился к выходу. Всегда румяный Василий Большак побледнел так, что спрашивать: “А что теперь?” не имело смысла.

Поднимаемся с Володей Попковым и с директором студии Альбертом Путинцевым в кабинет, Большак по “вертушке” звонит в ЦК и спрашивает, что делать. Помощник Щербицкого говорит, что завтра фильм будет смотреть Ельченко. Назавтра всё начинается сначала, но я уже от пульта глаз не поднимаю, успеваю только вытирать мокрые ладони. Опять гаснет экран, Ельченко улыбается, говорит: “Молодцы! Скажу Владимиру Васильевичу” — и идёт к выходу.

В Москве фильм сдали якобы без проблем, но акт приёмки не выдали: дескать, пусть посмотрит Щербицкий. Объясняем, что смотрели Ельченко, Бака, идеологический отдел ЦК КПУ. Но Котов (куратор Украины во всесоюзном Госкино) упёрся: подавай ему мнение первого секретаря. И ещё выяснял, что думает Лобановский. Лобановский, посмотрев, сказал, что “клюквы в фильме почти нет”.

Мнение Лобановского не сработало. В Москве ждали, что скажет Щербицкий. Через два дня после возвращения из Москвы в Киев раздался звонок: “Щербицкий выходил из зала, довольно улыбаясь...”».

Поддержка сильных мира сего? Она была, есть и будет во все времена, при всех режимах. По-разному только «сильные» именуются, но без них — не обойтись. Футбол — социальное явление, шоу, бизнес: всё в одном флаконе. Разумеется, Владимир Васильевич Щербицкий многое старался сделать для того, чтобы лучшая команда Украины как можно чаще становилась лучшей и в огромном СССР. Назвать «неограниченной» поддержку Щербицким, которая, к слову, относилась не только к Лобановскому, а ко всем, кто при нём тренировал «Динамо», не представляется возможным. Она ограничивалась «зоной компетентности», граница которой проходила, образно говоря, по порогу раздевалки футбольной команды: перешагивать через неё не дозволяли никому ни Маслов, ни Лобановский. От власти требовалось создание режима наибольшего благоприятствования: финансы на премии, квартиры и автомобили. В зону ответственности тренеров власть не допускалась. Да она и сама старалась не вмешиваться в спортивные дела. Вернее, её приучили быть такой. Ни Маслов, ни Лобановский перед властью никогда не заискивали. Оба никогда ничего не просили для себя.

Ничего не просил для себя и Константин Иванович Бесков, когда откликнулся поздней осенью 1976 года на просьбу самого «сильного московского мира» той поры, первого секретаря МГК КПСС, члена Политбюро ЦК КПСС В. В. Гришина вернуть «Спартак» в высшую лигу. Не просил, ограничив поддержку команды со стороны власти её содержанием и обговорив принципы невмешательства в тренерскую работу.

На Западе тоже всегда были свои «сильные мира сего». Сильвио Берлускони в «Милане», семейство Аньелли в «Ювентусе»... В Лондоне уже в новейшей истории появился российский олигарх Роман Абрамович, купивший «Челси», нанимавший на работу тренеров и увольнявший их точно так же, как поступали в СССР в тех случаях, когда тренер не добивался с командой успеха.

Свои «сильные» появились в России: Леонид Федун в «Спартаке», Сергей Галицкий в «Краснодаре»... А разве не «сильные мира сего» братья Суркисы, благодаря которым возродилось киевское «Динамо», или Ринат Ахметов, поднявший «Шахтёр» на невиданную прежде для этого клуба высоту?..

И все они, что на Западе, что в России, оказывают нанятым специалистам огромную поддержку, ограниченную лишь тренерскими условиями невмешательства в их дела. До поры, правда, до времени.

Глава 25 ПЕЛЕНА ЛЖИ И ПЕРЕСУДОВ

«Таких людей, как Лобановский, — говорил известный тренер Виктор Прокопенко, — после смерти обычно окутывает пелена лжи и пересудов». Остаётся только пожалеть о том, что воспоминания об ушедших людях часто отличаются «безнадзорностью и безответственностью». «Иногда, — с печалью говорил Александр Ширвиндт, — в них встречается не просто небрежность, а враньё. И трудно поймать за руку, потому что чем больше проходит времени, тем меньше остаётся очевидцев. Иногда хочется сказать: “Подождите, я это знаю, я это видел, я при этом присутствовал”, чтобы немножечко остудить это оголтелое враньё».

Без упоминания об этом не обойтись. Хотя бы ради того, чтобы выдумки, несуразности и глупости не «застряли» в памяти тех, кто интересовался и продолжает интересоваться футболом вообще и киевским «Динамо» и Валерием Лобановским в частности.