Лобановский

Никаких строго фиксированных позиций. «Все наши игроки, — говорит Сакки, — всегда имели четыре ориентира: мяч, расстояние, соперник, партнёр». Все игровые ситуации, связанные с видением именно этих ориентиров, Лобановский моделировал в тренировочном процессе, доводя действия своих игроков до автоматизма. В тех ситуациях, в которых и следовало играть автоматически, ни на секунду не отвлекаясь на раздумья о том, как же себя вести в сложившемся положении, и высвобождая игрокам, особенно игрокам творческим, время для импровизаций и импровизации эти, если они, конечно, шли на пользу команде, всячески поощряя. Футболисты (по Лобановскому и по Сакки) должны проявлять себя в рамках, предложенных тренером.

Игроки у Лобановского не любили тренировки, направленные на достижение должного автоматического взаимопонимания во всех коалициях. Называли их скучными и однообразными. Лобановский выступал в роли университетского преподавателя, вынужденного разжёвывать каждое упражнение, объяснять, для чего его следует многократно выполнять, и заставлял терпеть.

Киевские футболисты не одиноки в своей нелюбви к каждодневной рутинной работе. Арриго Сакки рассказывал, сколько сил и слов он потратил на то, чтобы растолковать суть необходимых занятий Рууду Гуллиту. «Я говорил ему, что пять организованных игроков всегда победят десять неорганизованных, — вспоминает Сакки. — И я это доказывал. Я брал пятерых игроков: вратаря Галли, защитников Тассотти, Мальдини, Костакурту и Барези. Их, включая Гуллита, ван Бастена, Райкарда, Анчелотти, было десять человек. У них было 15 минут, чтобы забить гол моей пятёрке. Единственное правило было следующим: если мы перехватывали мяч, то они должны были начинать со своей половины поля. Я практиковал это постоянно. Они никогда не забивали. Ни разу».

Футбол в исполнении киевского «Динамо» (Лобановский), «Аякса» (Михелс), «Милана» (Сакки) стал, по мнению Джонатана Уилсона, «возможным только с развитием спортивной науки, обеспечивавшей реализацию высоких требований к функциональному состоянию игроков». В полностью систематизированном командном механизме поблажек не давали никому — каждый должен был выполнять свою часть работы. И — не только свою.

В командах Сакки, в том числе и в сборной Италии, которая в 1994 году стала второй на чемпионате мира в США, проиграв бразильцам финал по пенальти, все группы («коалиции») — большие, средние и малые — тесно взаимодействуют одна с другой, плавно меняют, в зависимости от происходящих на поле событий, численность и задачи.

К пониманию футбольной игры как противостояния коалиций мир пришёл постепенно. Малые и средние коалиции, выполняя в каждый конкретный момент локальные задачи, входят, разумеется, в хорошей, крепко сбитой команде в состав коалиций больших, и от действия больших зависит в первую очередь происходящее на поле.

За «рациональный футбол» Лобановского нещадно критиковали. «Давайте, — предлагал Лобановский, — попытаемся увидеть проблему под иным углом, учитывая факторы научно-технического прогресса, который, разумеется, не обошёл стороной и спорт. Рационализм в игре — это стремление добиться результата наиболее эффективными средствами. Разве представители других видов спорта не стремятся с помощью науки изыскивать скрытые резервы и возможности? Однако этот, скажем так, метод игры требует чётких, согласованных, многократно проверенных действий не только отдельных игроков, но и всех звеньев команды. Это ещё пока не всем удаётся... Некоторые наши оппоненты говорят, будто “рациональный футбол” лишён эмоциональной увлечённости, накала, романтизма. Не могу согласиться. Ведь игра постоянно изменяет привычные черты, намного сложнее стала тактика. Зрелищность сегодня — это постоянная динамика борьбы, высокие скорости, подчинённое командным устремлениям индивидуальное мастерство выдающихся игроков, а не демонстрация — ради демонстрации! — технических приёмов, каскадов, трюков, больше пригодных для показа на цирковой арене. В футболе основным критерием силы той или иной команды является результат, стабильность выступлений».

Лобановский говорил, что футбол находится на пути от разумной до полной универсализации. Конечно, даже не в середине, а в начале этого пути. Но к полной универсализации придёт обязательно. «Сто лет пройдёт или тысяча, — рассуждал Лобановский, — я не знаю, сколько, но всё равно футбол к этому придёт».