Лобстер для Емели

То, что в моей голове есть какие-то углы и стволы, удивило, но мне не захотелось демонстрировать свою полную анатомическую безграмотность, поэтому я быстро-быстро закивала.

– Очень хорошо, – похвалила меня профессор. – Продолжаю. Периферическая часть органа слуха включает наружное, среднее и внутреннее ухо, а также слуховую часть преддверно-улиткового нерва. Центральная часть представлена центральными слуховыми путями, а также подкорковыми и корковыми слуховыми центрами. Наружное ухо состоит из ушной раковины и наружного слухового прохода. Ушная раковина представляет собой моделированный эластический хрящ с рядом углублений и выпуклостей, покрытый кожей, за исключением ушной мочки, образованной кожной складкой. Кожа плотно прилегает к хрящу на передней поверхности и несколько более рыхло на задней. Ушная раковина расположена между височно-нижнечелюстным суставом спереди и сосцевидным отростком височной кости сзади. Ушная раковина снабжена мышечным аппаратом, состоящим из ряда малых мышц, сокращение которых у некоторых лиц способно вызывать движения раковины. Функции наружного уха: защитная, усиление высокочастотных тонов, определение смягчения источника звука в вертикальной плоскости, локализация источника звука. Вам понятно?

– Да, да, – кивнула я, – локализация источника звука…

Кресло в кабинете профессора оказалось уютным. Голос Варвары Николаевны журчал, словно весенний ручей. Я старательно кивала в такт ее словам, большую часть из которых не понимала. «Сухожилие прикреплено к задней ножке стремени». Что такое сухожилие, я в общих чертах себе представляю. Нечто вроде крепкой нити, которая приделана где-то в теле. Но при чем тут стремя? Это же часть экипировки лошади, этакая скоба, на которую всадник ставит ногу. Каким образом конь мог оказаться в моем ухе?

– Увеличение давления в барабанной полости пассивно компенсируется посредством слуховой трубы, – очень громко произнесла доктор.

Кроме жеребца, в моих ушах еще есть барабан и труба! Я вздрогнула и временно перестала слышать Озерову. А та не собиралась замолкать:

– Госпожа Тараканова, вы поняли, что периферическая часть органа слуха – это улитка?

– Да, да, – солгала я, придавленная потоком информации.

– Хочется услышать ваши вопросы, – улыбнулась Варвара Николаевна. – Очень трудно за короткое время ввести полностью в прекрасный мир органа слуха.

Я осторожно посмотрела на большие часы, которые стояли в углу кабинета. За короткое время? Да я сижу тут уже два часа!

– Жду ваши вопросы, – повторила профессор.

Я тоже улыбнулась. Да, мне интересно, каким образом в моей голове оказались лошади и барабан с трубой. Но признаваться в этом нельзя, потому что Озерова начнет отвечать и я уйду от нее месяца через три.

– Ну что ж, – продолжила отоларинголог, – ставлю сама себе за лекцию «отлично». Очень рада, что сумела все разложить по полочкам, и у вас теперь полная ясность. Вы поняли, как прекрасен, удивителен мир органа слуха.

Я подняла руку.

– Есть один вопрос. Что с моим личным ухом? Может, какие-то капли выпишете?

Озерова взяла со стола пластмассовую лопатку, очень похожую на ту, которой пользуются домохозяйки, переворачивая на сковородке котлеты, и попросила:

– Закройте, пожалуйста, то ухо, к которому нет претензий, а потом прошу вас смежить веки.

– У меня на ушах век нет, – пропищала я, находясь почти в обмороке от обилия полученной информации.

– Я говорю о глазах, – объяснила Озерова. – Зажмурьтесь. И когда зажмуритесь, выслушайте меня и повторите мои слова!

– Простите, не обладаю хорошей памятью, – испугалась я. – Если ваш монолог окажется длинным, то вряд ли сумею выполнить задание.

– О нет, – засмеялась доктор, – всего пара простых слов. Даже малые дети справляются легко с таким заданием. Начнем?

Я кивнула, закрыла здоровое ухо лопаткой, зажмурилась…

– С-с-с-ц-ц, – донеслось через короткое время, – с-с-с-ц-ц.

Я открыла глаза, опустила руку и услышала вопрос.

– Что я сказала?

– С-с-ц, – кратко повторила я.

– Ситуация ясна, – улыбнулась Варвара Николаевна. – М-да! На самом деле я сказала «сосцевидный отросток пневматической системы височной кости». Дорогая, у вас данное ухо плохо слышит.

– Посоветуйте лекарство! – обрадовалась я.

– Непростая задача, – вздохнула профессор. – У меня через час другой пациент. Не успею назначить вам лечение. И устану, не отдохну перед приемом следующего недужного. Укажите свой имейл, получите наиподробнейшую инструкцию со всеми деталями.

– Спасибо! Ухо лечится?

– Лечить можно все, – кивнула Озерова, – даже лихорадку Берега обезьян. Вопрос, вылечат ли вас? Прошу оплатить счет за визит на кассе!

В самом радужном настроении я вышла из кабинета, быстро дошагала до ресепшена и узнала сумму, которую следовало отдать за визит.

– Э-э-э, – протянула я, – наверное, тут ошибка.

– Нет, нет, очень аккуратно посчитано, – заверила меня приятная женщина за стойкой. – Видите эту графу? В ней указана стоимость консультации за одну минуту.

– Простите, – забормотала я, – плохо слышу одним ухом. Если час работы профессора…

– Одна минута! – закричала моя собеседница.