Лобстер для Емели

– Что предъявить? – улыбнулась я. – Мы не имеем права обыскивать помещение, никто сотрудником агентства ордер не даст. И допрос вести тоже не можем. Имеем право лишь вежливо попросить побеседовать с нами.

– Считаю иначе! – фыркнула Олеся. – Поскольку я умная, а вы нет, слушайте меня.

Я развернулась и пошла к машине.

– Эй, куда? – закричала Олеся и поспешила за мной.

В ту же секунду к хамке подлетел большой жук, сел ей на шею. Калинина взвизгнула, замахала руками, побежала к лесу, который виднелся поодаль, и… пропала.

Больше всего мне хотелось просто уехать, оставив отвратительную «Пони» сидеть в яме, в которую та угодила по причине своей глупости и огромного самомнения. Но сейчас мы, пусть и временно, работаем вместе. Есть правило: сам погибай, а напарника спасай. И вряд ли смогу бросить в беде обычную женщину, пусть и самозабвенную грубиянку.

Я осторожно двинулась к лесу, остановилась у края глубокой ямы, наклонилась и спросила:

– Вы живы?

– Да, – донеслось снизу.

– Здоровы?

– Нога болит! – рявкнула Олеся.

– Стоять можете?

– Ага. Немедленно вытащите меня!

– Сейчас подумаю, как это сделать.

– Нечего думать! Тащи длинную лестницу, суй ее вниз, – приказала Калинина, переходя со мной на «ты».

Я выпрямилась и пошла к избе.

– Эй, куда? – завопила Олеся.

– За длинной лестницей, – пояснила я.

– Ты обязана меня освободить! – голосила девушка. – А-а-а! Убери ее!

Пришлось вернуться к яме и поинтересоваться:

– Кого убрать?

– Тут лягушки противные, – заныла Олеся. – Прыгают! Фу! Гадость! Пакость! Немедленно, сию секунду вытащи меня!

– Жaбки вас не съедят, они не уважают сырое мясо. Вот крысы – те все сожрут, – ответила я, отправилась к избе и начала стучать в дверь.

Никто не спешил открывать, но в тот момент, когда я подумала, что в домике никого нет, раздались шаги, потом прозвучал вопрос:

– Кого черт принес?

– Здрассти, – затараторила я, – мы опоздали на самолет.

– И чего? – долетело в ответ.

Разговор потек своим чередом.

– Можно у вас провести время до следующего рейса? – осведомилась я.

– Нет.

– Всего три часа.

– Нет.

– Заплатим вам.

– Нет.

– Пожалуйста, очень хочется чаю, а в городе все забито. Вашу избу случайно увидели.

– Уходите.

– Неужели вам деньги не нужны?

– Нет. Считаю до трех. Если не отвалите, пеняйте на себя.

Пришлось признать поражение.

– Ладно. Но моя подруга провалилась на вашем участке в глубокую яму. Одолжите ненадолго лестницу или длинную крепкую веревку.

Послышался шорох.

– Вы кто?

– Арина, – представилась я. – А подругу зовут Олеся. Мы бы и рады уехать от вас, да Леська в яме сидит.

Дверь распахнулась, передо мной предстала высокая, крепкая тетка с короткой стрижкой. Ее возраст оказалось трудно определить – от сорока до шестидесяти. Из одежды на ней был спортивный костюм.

– Добрый день, – еще раз поздоровалась я.

– Где подруга? – сердито осведомилась хозяйка.

Я показала рукой в сторону леса.

– Там.

– Пошли, – скомандовала незнакомка.

Когда мы добрались до ямы, обитательница избы наклонилась и крикнула:

– Эй!

– Немедленно вытащи меня! – отреагировала в своем духе Олеся. – Действуй поживее.

– Слышь, научись разговаривать, потом вякай, – хмыкнула тетка. – Ща уйду, и сиди там, пока не сдохнешь!

– Не имеешь права так со мной разговаривать, – вылетело из ямы.

– Пошла на …, – выругалась хозяйка, развернулась и направилась к дому.

– Пожалуйста, не обижайтесь на Лесю, – заныла я, семеня следом, – она без родителей росла, в детдоме воспитывалась. Откуда взяться хорошим манерам?

– Сейчас от жалости соплями захлебнусь, – засмеялась собеседница. – Я тоже без родителей в три года осталась, и чего? Не всем, как тебе, повезло в детстве на пуховой перине дрыхнуть.

– Мой отец сидел на зоне за очередную кражу, – начала я, – мать куда-то делась, я жила с теткой. Раиса мне не родная, но спасибо ей, не отдала меня в приют. Рая дворничихой работала, к бутылке не прикасалась, зато доставалось мне от нее по полной программе. Но сейчас понимаю – Раиса была очень хорошей, доброй женщиной. И вы, похоже, такая. Только жизнь приучила быть осторожной и сразу отвечать на оскорбления. Во дворе в моем детстве работало правило: назвал тебя кто-то дураком – живо бей его в нос. Если сделаешь вид, что не услышала оскорбление, завтра все тебе станут кричать: «Эй, дурак, беги сюда!»

– Верно, – кивнула моя собеседница. – Хотела твоей подруге помочь и что услышала?

– Пожалуйста, дайте веревку, – тихо попросила я, – заплачу вам тысячу рублей.

– Две, – повысила плату тетка.

– Согласна, – кивнула я.

– Три, тогда помогу хамло вытянуть, – предложила добрая самаритянка и неожиданно прибавила: – Валерия, так меня зовут. Ивашова.

– Очень приятно, – машинально отреагировала я.

Женщина заморгала.

– Приятно узнать мое имя?

– Конечно, – заверила я. – Вы добрый человек, поможете вытянуть Олесю.

– За деньги, – чуть растерянно уточнила женщина.

– Всякая работа оплачивается, – пожала я плечами. – В МЧС служат сострадательные люди, другие там просто не задерживаются. Но они получают зарплату. Полицейские, сотрудники «скорой помощи», врачи в больницах тоже имеют оклад. А как иначе? У них семьи, дети, пожилые родители.