Лобстер для Емели

– Привет, Степа! – обрадовался наш завотделом компьютерных технологий. – Где все? Приехал в офис – никого! Охрана зачем-то дверь заперла, еле достучался.

– Сейчас пять двадцать, – перебил его мой муж. – Уточню: утра. Все пока спят. Кроме нас с Вилкой.

– Ага, – пробормотал Бурлаков. – Наверное, ночью случился скачок электричества, вот будильник и заорал не вовремя. Но раз уж я вас буданул, то докладываю: она наврала!

Степа потер шею.

– Вася! Скоро приедем, ты пока поспи на диване.

– Да неохота что-то, – пробурчал собеседник и отсоединился.

– Почему большинство айтишников странные? – спросила я мужа, когда он начал наливать в свой термос кофе, чтобы выпить его по дороге в машине.

Степа пожал плечами.

– Каждый человек оригинален.

В офисе мы оказались через час и нашли Васю в кабинете. Парень уткнулся в один из своих ноутбуков.

– Все непросто, – с места в карьер завел он. – Изба всегда принадлежала семье Кузнецовых, передавалась по мужской линии. Последний ее владелец, Матвей Николаевич, вот уже несколько лет никак не может восстановиться после инсульта, у него отсутствует речь и паралич в придачу. Мужчина не способен ни говорить, ни ходить. Он много лет состоял в браке с Галиной Петровной, та умерла. У пары есть дочь Софья, она вышла замуж за Илью Егоровича Ларина.

– Так, – пробормотал Степан.

– Галина Петровна скончалась до болезни мужа, Матвей Николаевич потом продал семейное гнездо Егору Ивановичу Ларину. Сделкой занимался Илья, сын покупателя, юрист. Думаю, тогда парень и познакомился с Софьей. Через полгода после того, как дом перешел в собственность Егора Ивановича, Илья и Соня поженились. А Матвея вскоре после избавления от избушки подкосил мозговой удар. Но у него до этого полно болячек было: диабет, проблемы с сердцем, с сосудами, астма. Он старше Егора ненамного, а прямо развалиной стал после похорон супруги. Старший Кузнецов жил один. Рано утром приехала молочница, у которой мужчина покупал творог и сметану. Матвей всегда встречал ее, открывал дверь.

Вася прищурился.

– Но в тот раз на стук никто не отозвался. Тетенька удивилась, стала звать хозяина, тот не откликался, не брал мобильный. Женщина встревожилась, обошла избу, заметила приоткрытое окно, распахнула его, заглянула в дом и увидела, что Кузнецов лежит на полу, не шевелится.

Василий оторвался от ноутбука.

– Коровницу звали Инна Анатольевна Райская. Она вызвала «скорую», нашла в телефоне Матвея номер с указанием «Дочь», поставила Софью в известность. Короче, спасла жизнь мужчине. Другой вопрос, нужна ли ему такая жизнь? Я бы предпочел умереть, нежели постоянно зависеть от чужого ухода.

– Интересно, – кивнул Степан и обратился ко мне: – И странно. Валерия тебе сказала, что ее поселила в доме некая Ирина Петровна. Предложила пожить у нее, потом уехала за границу, а жилье, которое снаружи убогое, а внутри прямо конфетка, подарила уборщице.

– Да, – кивнула я. – На момент удивительного прекрасного предложения Матвей уже продал родовое гнездо Егору. Следовательно, таинственная Ирина Петровна не могла поселить в Домнино Валерию. И кто врет? Ивашова? Она на самом деле не живет в избе? И зачем ей лгать? Может, Ирина Петровна нафантазировала? Кто она такая? Лично мое мнение – Ивашова сказала неправду. Живи она в Домнино, счета за электричество приходили бы немаленькие. Три телевизора, электрочайник, тостер…

– Не один раз повторил: она умерла, – пробубнил Василий. – А вы ноль внимания.

– Кто умер? Уточни, – велел Степан.

– Женщин с паспортом на имя Ивашова Валерия в Москве прописано четверо. Две не подходят никак по возрасту, они подростки. Одна из взрослых, вроде бы, прямо наша, но она в прошлом году в ДТП попала и умерла. А еще одна уехала пять лет назад в Израиль.

– Понятно, – вздохнула я. – Только не все, кто живет в столице, в ней прописаны. Возможно, женщина просто выдумала имя и фамилию. Кто она? Что делала в избе? И еще интересно, почему Матвей вдруг решил избавиться от недвижимости, в которой жили его предки.

Я встала.

– Сегодня встречаюсь с Валентиной Тимофеевной в «Элефанте», Женя подготовил кабинет.

– Тебе на почту пришло письмо, – меланхолично отметил Василий.

«Айпад» звякнул. Я открыла планшетник и углубилась в чтение послания. Его автором оказалась не известная мне Людмила Рогова.

«Уважаемая Виолетта Леопольдовна Муравьева…»

Я тихо хихикнула. Имя «Виола» для России редкое. Отчего моему папаше пришло в голову так назвать ребенка? Скорее всего, он пошел в загс регистрировать меня после завтрака.

Совершенно не знакомые мне дедушка и бабушка дали своему сыну, моему папеньке, имечко Ленинид, которое образовано от словосочетания «ленинские идеи». Мальчик получился не ахти какой. Жил он по графику «выпил – украл – попал за решетку – выпил – украл» и далее по кругу. Гордиться мужчина мог только своим странным именем. Ну и захотелось ему назвать девочку, свою дочку, роскошно.