Лодка на двоих (СИ)

За работой прошло много времени, так много, что камин опять прогорел. Пришлось встать и снова подбросить дрова. Начиналась осень, вечера и ночи уже были холодными, а Юстас был чувствителен к холоду. В детстве, зимой, он провалился по колено в парковый пруд в поместье родителей, а пока добрался до особняка, промерз так, что болел полтора месяца. После этого ноги были слабым местом, перед непогодой колени выкручивало как у девяносто летнего старика, а мужчина тяжело переносил низкие температуры.

В дверь постучали. Деай оглянулся на часы, стоявшие на каминной полке, и отметил, что время далеко за полночь. Кто это может быть? Он подошел к двери и открыл ее. За дверью стоял личный секретарь короля, молодой человек молча протянул Юстасу сложенный вчетверо листок и удалился. Ютас прикрыл дверь и, не отходя развернул записку. Она была написана рукой короля и лучшего друга, там было всего несколько слов: «Утром в моем кабинете, есть важный разговор». Внутри неприятно сжалось. Первая мысль, что пришла Юстасу в голову, это то, что королю надоели не прекращающиеся шепотки придворных и теперь его Юстаса отправят подальше от столицы. Тяжело вздохнув, Деай подошел к столу и бросил записку короля на бумаги, которые совсем недавно скрупулезно проверял. Мужчина был уверен, что секретарь, конечно же прочитал текст и теперь весь дворец узнает, что король вызвал лучшего друга «на ковер». Юстас расшнуровал сорочку, и снял брюки. На кровати лежал теплый объемный мужской халат, рукава были потертыми, мужчина пользовался халатом давно и стабильно.

Сон долго не шел. Юстас все возвращался и возвращался к произошедшему в тронном зале, анализировал и анализировал. Он отлично понимал, что все это время вел себя идеально, подкопаться было не к чему. Он был образцом лорда и мужчины в целом. Никогда, никак не реагировал на колкие выпады придворных. Но внутри засела неприятная мысль, что если они что-то замечали в нем, что-то, что заставляло их продолжать? Что если своим присутствием при дворе он бросает тень на королеву и ставит в не удобное положение короля, который по старой дружбе не может указать ему на дверь?

Утро наступило быстро. Юстас не выспался и встал в дурном настроении. Полу-сложенная записка на столе, торчащая над темной гладью стола, как знамя его позора, неприятно напоминала о предстоящей утренней встрече. Необходимо было привести себя в порядок. Юстас глянул на часы и прикинул, что «утро» в понимании короля всегда было около десяти часов, поэтому у него оставалось примерно сорок минут, чтобы принять ванну, одеться, а кофе он выпьет в кабинете Даллана. Деай не стал медлить и сразу же направился в ванную. После ремонта во дворце, в собственных комнатах было приятно находиться, а ванной не завывали сквозняки. Но времени, насладиться горячей водой, не было. Вернувшись в комнату, Юстас позвонил в звонок и вошел его лакей Эльн, который верой и правдой служил Деаю около десяти лет. Службу лакей начал еще совсем мальчишкой, да и сам Юстас был не на много старше. Эльн молчаливо собирал своего господина на встречу с королем, но через пару минут словно не выдержав молчания Юстаса, вдруг сказал:

— Он не посмеет вас прогнать господин. Вы его близкий друг, он не слушает придворных и не обращает внимание на эти грязные слухи.

Юстас поднял глаза к небу, но взгляд уперся в потолок, пусть и после хорошего ремонта, но все же потолок. Деай мысленно обратился к Двум Лунам и призвал все свое терпение и не хотел отвечать, единственное, что мужчина сказал это было:

— Осторожнее Эльн, ты говоришь о короле и королеве, и уж поверь не тебе судить о том, что может позволить себе король, а что нет.

Эль неопределенно хмыкнул и сказал:

— А все потому, что нужно было уделять больше времени местным красавицам, или посещать бордели, которые вы вполне себе жаловали ранее, до того как приехала…

— Осторожнее Эльн, ты стоишь на краю пропасти, — усмехнулся Юстас, — я прощаю тебе, что ты меня практически назвал не — мужчиной, но если ты назовешь королеву ведьмой, тебе не сносить головы.

Эльн в это время застегнул пуговицы сюртука Юстаса и разгладил ладонями несуществующие складки на ткани.

— Господин, королева во время чумы спасла жизни всем нам, и будь она самой злой ведьмой на свете, я перегрызу горло любому, кто скажет о ней дурное слово.

Лакей отступил на шаг в сторону и сказал:

— Вы готовы господин.

Юстас коротко кивнул своему верному слуге и не медля вышел из своих покоев. Путь по коридорам дворца до кабинета короля, мужчина мог пройти с завязанными глазами. Вот и сейчас, он шел словно сам, ноги несли его, а в голове неотступно кружили мрачные мысли.