Лодка на двоих (СИ)

В таверне, плотно отужинав и отправившись спать, Алвиз ненадолго, на очень короткое время, подумал вдруг, что все очень даже хорошо и поймать его беглянку сестру дело времени, причем недолгого. Однако уже утром следующего дня, когда он и Анрест, завтракали там же в пустом зале таверны, один за другим возвращались мужчины из свиты, и докладывали о неудачах. Алвиз все больше мрачнел. Некстати вспомнилось, как выглядела сестра, когда он ее увидел, и как выглядел Деай. Лорд был словно опьянен чем-то, но, однако, быстро сообразил, что делать, что в прочем не удивительно, принялся спасать «принцессу». Память, а герцог на нее никогда не жаловался, и очень часто прибегал к своей возможности помнить все, до мельчайших деталей, все подбрасывала и подбрасывала ему новые подробности. То, какая счастливая, словно освещенная светом, была его сестра на пороге конюшни, и то, как на нее смотрел Юстас Деай. То, как припухли губы Айлил…

С таверны, герцог со свитой выехали в обед, хозяин осенил себя знаком Двух Лун и из укромных мест, как тараканы, после того как ночью погасили домашние лампы, повылазили домочадцы и неудачливые постояльцы, которым не посчастливилось остановиться в комнатах постоялого двора. Все они вышли в обеденный зал и несколько минут стояли, просто рассматривая стол, за которым совсем недавно ужинал, завтракал и обедал их повелитель. Ни семья хозяина таверны, ни постояльцы не слышали разговоров, что вел Алвиз Глацио со своими приближенными, но вот хозяин слышал и теперь боялся, что сам герцог, либо его близкий друг — Анрест Инрейг вдруг вспомнят о невольном свидетеле высказанных ими слов и вернутся. Сниматься с насиженного годами да и вполне доходного места очень не хотелось, но мужчина с тоской оглядывал свою жену и трех, еще совсем маленьких детей, понимая, что, скорее всего, решение придется принять, тем более, он уже много раз получал предложения о продаже постояло двора.

Первый день, герцог еще держал лицо, Анрест, который знал своего друга лучше, чем кто либо, понимал насколько Алвизу сложно это делать. Пока они находились в таверне, придворные перешерстили все ближайшие фермерские деревни, однако, результата не было. Среди населения, подданного герцогу не было принято не способствовать власти правителя. Недовольные им, конечно же были, но оппозиция была не столь сильна, чтобы распространять свое влияние на массы. Обычных фермеров устраивали налоги, и то, как была организована торговля в государстве. Разбойников досаждавших честным гражданам, стража прилежно гоняла по большим дорогам, в периоды неурожая, засухи, герцог оказывал хорошую помощь. Поэтому ожидать, что беглецов, про которых фермерам говорили, что они преступники, будут прятать и скрывать, не приходилось. Но результатов поиски не дали совершенно, словно бы, съехав с тракта Деай и Айлил Глацио провались в Мир без Лун, который, как известно даже детям, поглощает все, от людей и животных, до, солнечного света. До вечера мужчины, и приставленные к ним в помощь стражники объехали всё в дне пути вокруг столицы. Анрест не знал, что еще сказать герцогу, и как того обнадежить, потому что любые слова казались бы откровенной сказочкой. В обед следующего дня, произошла неприятность с молодой леди за обедом, и друг герцога понял, что больше отсиживаться нельзя. Анрест шел в покои Алвиза, готовый принять что угодно, возможно даже смерть. Но Инргейг был авантюристом до мозга костей, может быть уже разъевшимся, в переносном смысле этого слова конечно-же, на герцогских харчах, успокоившимся и нашедшим, что комфорт дворца лучше дешевых притонов и домов терпимости, однако некая любовь к фатализму в нем еще оставалась. Анрест понимал, что именно он пообещал герцогу решение всех проблем еще вчера до обеда, он пообещал правителю этого государства, дворца, да и его тоже, что сестрица и лорд Серединного Королевства будут найдены и переданы в вожделеющие руки правителя. Но, этого не произошло. Не по его Анреста вине, конечно, однако сказанные им ранее слова, которые успокоили и воодушевили герцога никто не отменял. Поэтому Анрест абсолютно спокойно, размеренным шагом шел к покоям Алвиза. Герцог ушел к себе сразу же после незадавшегося обеда, и чем был занят в своих покоях было известно только Ликам Лун. Анрес старался не думать, что его ждет за дверью. Мужчина даже не стал стучать. Между герцогом и другом существовало некое правило — можно приходить друг другу без стука и доклада, хотя, конечно же, этим правилом в большей степени пользовался только Алвиз. Инрейг провернул ручку двери, и боковым зрением, которое у него, как у женщины, было развито очень хорошо, заметил, как лакей, стоящий у двери, открыл рот от собственного удивления и наглости придворного. Перешагнув через порог, Анрест на долю секунды замер, а потом вдруг резко втянул воздух и сказал:

— Я знаю, где они, Алвиз!

Герцог, который обманчиво лениво лежал на тахте около открытого балкона, и его то и дело касались легкие занавеси, развевающиеся от порывов ветра, сказал:

— Очередное вранье, друг мой.