Лодки уходят в шторм

На небольшой поляне, под железными деревьями, обвитыми лианами, Ахундов ничком лежал на охапке соломы, а пожилая женщина смазывала его исполосованную спину жидким тестом, перемешанным с золой. Несколько дней назад Ахундова схватили в селении Дыгя и привели в Герматук, к предводителю мусаватских отрядов Джамалбеку, пожелавшему лично допросить "важного большевика". Он делал это так изощренно, что крик Ахундова разносился по всему селу. Выпоров Ахундова, с него взяли подписку о невыезде.

Чуть поодаль командир отряда Гусейнали и его адъютант Азиз играли в нарды. Несколько партизан, Сергей и Салман наблюдали за игрой. Гусейнали был в ударе, ему везло: он выиграл уже две партии, и третья складывалась удачно для него.

— Да, Азиз, пора признаться, что ты проиграл. Сейчас я сделаю тебе "марс", — шутливо давил на нервы соперника Гусейнали, бросив "шеш гоша" — две шестерки.

— Опять шеш гоша! — с досадой воскликнул Азиз. — Что делать, если тебе зары [32] подыгрывают. Который раз гоша выпадает.

— Да, не везет тебе, во всем не везет, — сверкнул лукаво черными глазами Гусейнали. — Порядочных людей сам Джамалбек сечет, а тебя какой-то плешивый Мамедхан.

Все рассмеялись. Салман заметил, что Азиз был в отряде тем чудаковатым человеком, которые обычно становятся мишенью для насмешек, чем-то вроде громоотвода, снимающего нервное напряжение, разряжающего обстановку, и этот человек никогда не обижается на шутки друзей, а, наоборот, поддерживает их. Наиболее подходящим моментом для таких шуток была игра в нарды. Тон шутливого отношения к Азизу задавал сам Гусейнали: чуждый всякой сентиментальности, он не мог иначе выразить свою дружескую привязанность к нему.

— Если б я был счастливый, то родился бы девочкой, — хихикнул в ответ Азиз.

— А ты еще раз сходи к губернатору, — поддел Гусейнали. — Авось он лично удостоит тебя палки.

— Откуда у меня такое счастье! Я же не Багирбек.

Все рассмеялись при упоминании этого имени.

— Кто такой Багирбек? — спросил Сергей у Салмана.

— Не знаю, Гусейнали, чему вы смеетесь?

— Марс! — торжествующе произнес Гусейнали, сделав последний ход, и, потеряв интерес к нардам, охотно начал рассказывать: — Был у нас такой староста, Багирбек Садых-беков, еще до того, как вы на свет появились. Вызвал он как-то богатого сельчанина и говорит: "Мешади Али Аббас, жена его превосходительства Фидарова письмо прислала мне". — "Да? — поразился Мешади. — Что же она пишет?" — "Пишет, что родила сына". — "Ай, как хорошо, — обрадовался Мешади, — да хранит его аллах!" — "Она и о тебе упоминает". — "Обо мне? — поразился Мешади. — Не может быть!" — "Что ж, по-твоему, я вру? Вот, пожалуйста, я прочту". Багирбек взял со стола газету "Каспий" и как будто письмо читал: "Передай Мешади Али Аббасу, пусть пришлет в подарок моему сыну четырех баранов, коня и ожерелье из империалов…"

Все хохотали до слез, и сам рассказчик тоже.

— Что такое империалы? — спросил Салман.

— Царские золотые десятки.

— Хорошо, а разве Мешади не видел, что Багирбек читает ему газету? — спросил Сергей.

— Ай, Червон, Мешади когда-нибудь видел газету, чтобы знать, что это такое? К тому же он так опешил от радости! Шутка ли, жена самого губернатора обращается к нему с поручением! Да он ей не только коня, самого себя принесет в жертву. На радостях Мешади отвалил вдвое больше того, что просил Багирбек. А Багирбек продолжал читать "Каспий" другим сельчанам. Жена губернатора оказалась очень плодовитой, каждый год рожала то сына, то дочь.

Партизаны хохотали.

— Но шила в мешке не утаишь. Как-то губернатор приехал в Ленкорань, прослышал о жульничестве Багирбека и приказал уездному начальнику Карповичу доставить его к нему. Перед домом Карповича, где остановился губернатор, толпились жалобщики, ждали приема у Фидарова, а Багирбека без всякой очереди провели к нему. На столе — коньяк, шампанское, шоколад, пирожные. Багирбек низко поклонился и положил на стол коробочку с бриллиантом — ослепить хотел губернатора. А тот подошел к нему: "Ты что же, негодяй ты эдакий, для моих "сыновей" подарки собираешь? А знаешь ли ты, что я бездетный? От кого мои сыновья?" — Насчет бездетности Гусейнали присочинил, но слушателям это понравилось, и они захохотали еще сильнее. А Гусейнали продолжал: — Фидаров уже хватил коньяку, сил прибавилось, и он набросился на Багирбека с кулаками. Мутузил его долго, с наслаждением. Лицо у Багирбека опухло и покраснело, голова закружилась, он упал. Карпович и казаки вывели Багирбека, а Фидаров видел в окно, как Багирбек остановился на крыльце и, пошатываясь, что-то сказал сельчанам. "Что он сказал?" — спросил Фидаров вернувшегося Карповича. "Сказал, что вы угостили его коньяком и шоколадом. Фидаров расхохотался: "Вот это настоящий староста! Сколько ему осталось служить?" — "Еще год". — "Продлите еще на пять лет", — приказал Фидаров и положил бриллиант в карман.

— Значит, у Фидарова родилось еще пять сыновей? — усмехнулся Салман.