Лодки уходят в шторм

Старательная и расторопная, она работала охотно, и сотрудники ЧК ласково называли ее иногда "Огонек" Вскоре ее начали привлекать к оперативной работе, давали поручения разведывательного характера, и смышленая девушка хорошо справлялась с ним.

— Не могу больше, не могу! — плакала Нина. — Я так любила Тимофея Ивановича, а про меня вон чего говорят. Лучше посадите меня, расстреляйте. Или я сама удавлюсь?

— Да перестань ты реветь, в конце концов! — рассердился Беккер.

"Что за страшная штука — клевета, — подумал он. — Кто-то со злым умыслом или по недомыслию пустит слушок, а он поползет по городу, разольется черным дегтем, замарает человека, — пойди обелись потом".

— На улицу хоть глаз не кажи. Куда ни пойду, все на меня пальцем тычут: "Вот она, убийца!"

— Да кто это говорит, кто?!

— Все так думают, — с укором посмотрела Нина на Беккера. — Разве я не понимаю?

— Вбила себе в голову черт знает что! — буркнул Беккер и отвел взгляд. "Ну, конечно, если все твердят одно и то же, и ты невольно усомнишься в человеке. Даже если и не усомнишься, просто начнешь расспрашивать, сочувствовать, утешать, и то ранишь его. Оклеветанный все равно что неизлечимо больной: утешения только напоминают о болезни. Ну чем ей помочь? Беда в том, что клевету невозможно схватить, наказать, пресечь. На каждый роток не накинешь платок…"

— Так и не дознались, кто убил Тимофея Ивановича? — спросила вдруг Нина, с надеждой глядя на Беккера.

— Нет пока… — Не мог он сознаться, что следствие зашло в тупик. Беккер задумался, вспоминая перипетии этого следствия.

Все началось с того, что вскоре после похорон Ульянцева Сергей и Салман по дороге в лес случайно увидели на берегу реки, под забором в зарослях лопуха, труп красноармейца. Сперва они подумали, что это один из тех несчастных, что умирали, схваченные приступом малярийной лихорадки. В то лето много трупов лежало на улицах и во дворах — санитары не успевали увозить их. Обычно, заприметив труп красноармейца, Салман и Сергей да и другие ребята осматривали его, нет ли при нем оружия и патронов. Вот и на этот раз ребята с той же целью подошли к трупу, но увидели, что красноармеец лежит в луже крови, в его правой руке зажат браунинг.

— Застрелился… — тихо сказал Сергей.

— Серега, это он, тот самый офицер! — вскрикнул Салман и склонился над трупом. — Ильяшевич разжаловал его в рядовые.

— Погоди, погоди, я тоже видел его, а где, не вспомню, — призадумался Сергей. — Ага, вспомнил, он Ильяшевича стерег в Ханском! Это ж телохранитель дяди Тимоши!

— Да что ты, Сергей! Видишь, и браунинг офицерский. — Салман хотел взять пистолет, по Сергей остановил его:

— Не трогай! Вот что, я покараулю, а ты скачи за Федей.

Салман убежал и через полчаса вернулся вместе с Федором Беккером. Начальник отдела разведки ЧК присел на корточки, всмотрелся в лицо убитого и неторопливо сказал:

— Верно, это телохранитель Ульянцева…

— Но я хорошо помню, это тот самый офицерик, — настаивал Салман.

— Как же его звали? — не слушая Салмана, вспоминал Беккер. — Алексей… Алексей… Вулевич! Хотел бы я знать, за что его кокнули…

— Он сам застрелился, — подсказал Сергей.

— Сам, говоришь? — Беккер недоверчиво покачал головой, осмотрел браунинг, пересчитал патроны — одного не хватало. Перевернул труп лицом вниз. В затылке зияла кровавая рана. — Сам себе в затылок стрелял?..

Судебно-медицинская экспертиза установила: Вулевич убит в упор из нагана, а пуля, извлеченная из тела Ульянцева… выпущена из браунинга Вулевича! Выходит, Ульянцева убил Вулевич? А кто и почему убрал Вулевича? Может быть, убийца Ульянцева, для того чтобы замести следы, отвести от себя подозрение?

Стали выяснять, кто назначил Вулевича телохранителем. Никто не назначал: ни Реввоенсовет, ни крайсовет, ни штаб войск!

Тем временем, расследуя слух о причастности Нины Николаевой к убийству Ульянцева, Блэк допросил Сухорукина, и тот заявил, что слышал об этом от Рябинина. Послали за Рябининым, но его нигде не нашли. Как в воду канул! Следствие зашло в тупик.

Несомненно, Ульянцева убил Вулевич. Но кто приставил его "телохранителем"? Кто убрал его? Не Рябинин ли? Ведь и слух о Николаевой исходит от него. Исчезновение Рябинина насторожило следствие. Среди убитых его не оказалось. Значит, бежал? Зачем? Что напутало его? Боялся, что и его постигнет участь Вулевича? К кому же ведут нити от Рябинина? Пока на эти вопросы нет ответа, нельзя ставить точку и закрывать дело.

— Злая ирония судьбы: потерять любимого и прослыть его убийцей, — горько усмехнулся Беккер и добавил: — Пока ищем…

— А может, он с Хошевым убежал?

— Возможно. С того дня никто не видел его.

— Товарищ Федя, скажи, чтоб мне дали расчет, уеду я…

Беккер строго вскинул на нее глаза:

— Вот уж тогда все поверят, что ты убила Тимофея, — Беккер заметил растерянность в заплаканных глазах Нины. — Ну что ты нюни распустила? Бороться надо, делом доказать свою правоту, а ты — дезертировать!

— И докажу! — Нина задыхалась от гнева. — Пойду в Пришиб, всю Мугань обойду, а найду этого гада! Я его… я ему… я спрошу эту стерву, кто убил Тимофея Ивановича!