Лодки уходят в шторм

В начале апреля краевой Совет оповестил население о том, что 25 апреля созывается чрезвычайный съезд Мугани.

В ту пору съезды созывались слишком часто, и все они громко именовались чрезвычайными, поэтому население не узрело в этом сообщении ничего чрезвычайно важного.

А членов комитета связи оно обрадовало и внесло поправку в их планы.

"Зачем понадобилось созывать съезд? — рассуждали они. — Выходит, Ильяшевич и вся его братия почувствовали шаткость своего положения, забили тревогу, как утопающий за соломинку, хватаются за съезд, чтобы заручиться поддержкой населения Мугани. Ну, а наша задача — дать бой делегатам от белогвардейцев и кулачества и на съезде, без всякого кровопролития, провозгласить Советскую власть".

Так что всем им надо разъехаться по уезду, агитировать, чтобы на съезд избрали побольше делегатов-большевиков и сочувствующих, преданных идее Советской власти.

Члены комитета настолько были уверены в своей победе, что тут же набросали, кого избрать в новый, большевистский краевой Совет.

Но они не знали истинных намерений противника.

Манифестация 12 марта в самом деле вызвала тревогу Ильяшевича, вывела его из оцепенения. "Что же это происходит?" — с ужасом думал он. Войска все больше выходят из подчинения, он теряет власть над ними, большевистские комитеты диктуют ему свою волю, а он пасует перед ними, идет на уступку за уступкой. Да, да, если не принять спешных, кардинальных мер, его в конце концов постигнет участь Аветисова.

После таких беспокойных раздумий Ильяшевич вызвал к себе в Пришиб руководителей краевого Совета, краевой управы и штаба войск.

— Скажите, Дубянский, — сухо начал он, — на митинге выступал некто Ломакин. Не тот ли это комиссар, которого вы якобы выслали в Астрахань?

— Тот самый, господин полковник…

— Что ж не понравилось ему в большевистской Астрахани?

— Не располагаю сведениями. Но я заполучу их и на этот раз отправлю Ломакина в Петровск. Уж оттуда он не вернется!

— Одна ласточка весны не делает, батенька. Всех надо выслать, всех, начиная с комитета связи и кончая солдатскими комитетами.

Участники совещания переглянулись, а Дубянский тактично напомнил:

— Ваше превосходительство, пока что они высылают верных нам солдат.

Ильяшевич хмуро посмотрел на него.

— С этим покончено! — твердо заявил он. — Я брошу им такую наживку, на которую они непременно клюнут. И тогда подсеку! — рубанул он воздух ладонью. Помолчав, пояснил свою мысль: — Надо созвать общемуганский съезд. Большевики, конечно, не преминут воспользоваться этим, чтобы протащить свои идеи, а для этого делегируют на съезд всех своих лидеров. — Он обернулся к начальнику штаба: — Как только начнется заседание, вы оцепите здание, арестуете всех большевистских делегатов и сочувствующих. Всех в трюм — и в Петровск, в подарок Деникину!

И краевой Совет оповестил население о предстоящем съезде.

Проходили дни, приближая дату съезда. Члены комитета разъезжали по селам, проводили митинги и сходки. Штаб войск готовил план ареста и высылки большевиков. Обе стороны втайне друг от друга деятельно готовились к схватке.

Но как часто случайности круто меняют ход событий!

…Морсин шел через Малый базар к себе на Форштадт.

— Слушай, браток, ты моряк? — остановил его незнакомец, разглядев у него под расстегнутым воротом гимнастерки тельняшку.

— Ну, моряк, — сморщил Морсин в улыбке конопатый нос. — Сухопутный…

— Будь другом, займи десятку. Тут одну вещицу продают, денег не хватает… Я тоже моряк, вон на той посудине плаваю, — указал он на пароход, стоявший на рейде. — Да ты не сомневайся, мы долго простоим, завтра принесу, куда скажешь.

— А чего мне сомневаться? На, бери.

Вечером Морсин между прочим рассказал об этой встрече Ломакину.

— Знаешь, что за пароход? "Кетти". Да, тот самый… Третьи сутки маячит на рейде. Матрос не говорил почему?.. А ты спроси, спроси, если придет.

Матрос оказался честным человеком: пришел, как обещал. И в благодарность за услугу пожелал угостить Морсина пивом.

За кружкой пива Морсин спросил:

— Никак, машину ремонтируете?

— Машина исправна.

— А чего стоите столько?

— Кто его знает… Говорят, большую партию пассажиров ждем, в Петровск доставить. А что за народ? Вот из-за них и торчим. Стармех велел до двадцать пятого котлов не разводить, значит, еще с недельку загорать будем…

— Двадцать пятого? — поперхнулся пивом Морсин. — В день съезда!

Он дал матросу адрес, велел заходить и поспешил в Ханский дворец. Застал только Жирикова, Ломакина и Беккера.

— Может, бежать собираются? — изумился Беккер.

— Как же, убегут они!

— Не иначе замышляют что-то, — задумался Ломакин. — Для кого пароход приготовили? Ни с того ни с сего назначили съезд. Зачем? В ловушку заманивают? Я так думаю, на съезд не ходить.

— Да ты что! Столько нашего народу будет!..

— Вот то-то и оно, много наших будет. Одного парохода не хватит.