Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)

Прежде чем начать анализ цитаты я должен сообщить, что ныне, начиная с 2005 года, через 75 лет после написания Морозовым своего «Предисловия…» предпринимается грандиозная авантюра, сравнимая по значению со «статическими» последствиями «расшифровки» генома человека. Суть ее: «набрать доказательства», что человек «произошел» из Африки, а потом распространился по всему свету. Авантюра же потому, что заранее поставлена цель насчет Африки. И, разумеется, «докажут», методом «от противного». Ибо на этой идиотской «платформе» ученые «стоят» не менее сотни лет. Семьдесят пять лет — только что приведенный факт. Именно поэтому я считаю настоящую критику очень важной. Теперь — к сути критики.

Как будто первая выделенная фраза безупречна, ибо факт распространения газа из объема большей плотности в объем с меньшей плотностью — незыблем. Только ведь это все — таки газ, а не культура, газ веществен, а культура — виртуальна, ее нельзя измерить прибором, независимым от человека. Культура даже менее вещественна, чем мысль и даже совокупность мыслей. Это я к тому, что ныне стала очень модна недоказуемая пока фраза, что мысль — вещественна. Обычно ее употребляют, когда кто — нибудь говорит, например, о своей смерти, а его просят: «Не призывай к себе смерть, ибо мысль — вещественна. Это страшно, но недоказуемо, так что, на всякий случай, надо отгонять от себя мысли о смерти. Как будто мысль можно отогнать как табачный дым взмахом руки. Встречаются люди, которые с младенчества до глубочайшей старости думают ежедневно о своей смерти, встречаются и такие, которые только раз, в отрочестве сказали о своей смерти маме и через два дня померли. О первых никто никогда не вспомнит, а о вторых напишут во всех газетах. Вот и на тебе: мысль — материальна.

Слово культура хороша, когда говоришь о бесконечной совокупности, в которую как в ведро можно положить неисчислимые атомы, не говоря уже о каких — нибудь семенах. Но, как атомы, так и семена, могут быть самые разные. От почти неразличимых взглядом горчичных семян до вполне ощутимых просяных, и даже — желудей. Поэтому о культуре говорить в философском смысле нельзя, примерно как о ведре самых различных семян, даже не зная, какие там они, и сколько каждого. Хотя и говорят, например, о семенах прогресса, зароненных (попавших) в благодатную почву.

Поэтому в культуре надо выделить то, что имеет первостепенную важность, важность для жизни и продолжения рода. Без мобильных телефонов, «вершины» современного научно — технического прогресса, мне кажется, в первобытные времена можно было прожить. А вот без острого камня, насаженного на палку и обвязанного крест накрест лыком (топор), без заостренной на костре палки (острога, пика, копье), без слегка наклонной загородки из веток от ветра и дождя (первая стена будущей хижины) — вершин прогресса тех времен, помереть от голода и переохлаждения вполне можно так и не зачав будущую жизнь.

Но в том — то и дело, что перечисленные вещи изобретены племенами и народами во всех уголках Земли и независимо друг от друга. Что видно даже по австралийским аборигенам, до англичан — каторжан не видевшим себе подобных особей. Мало того, так и не принявшим из культурных местностей «необходимость» жить в комфортных домах даже тогда, когда эта культура прививалась им насильственно. И даже сегодня, спустя столетия.

Упомянутое является предметами труда, вещами, но есть и технологии, о которых не догадываются гораздо более развитые люди. Например, калифорнийские индейцы, самые отсталые из всех аборигенов, повстречавшихся человеку разумному из Европы, самостоятельно придумали, умудрились отваривать, поливая кипятком в земляной ямке желуди, слишком горькие для употребления в пищу в необработанном виде. И даже гарпун с кожаной веревкой придуман эскимосами и чукчами для забоя тюленей и китов, а европейцы только и добавили к этому изобретению, что начали выстреливать гарпуном из пушки, а кожаную веревку заменили нейлоновой.

Я могу таких примеров приводить десятки и даже сотни, а потом спрошу вновь: так куда и откуда движется научно — технический прогресс, и вообще — культура? И вы вынужденно согласитесь вместе с покойным величайшим исследователем, что в этом вопросе он был неправ, а почему неправ — другое дело. Это «другое дело» состоит в том, что глаза и ум зашорены назойливой пропагандой, и я настаиваю, что пропагандой, а не ошибкой. Ибо все то, что я сказал, совершенно очевидно, стоит только раза два шевельнуть мозгами.