Логическая социология

В предыдущей статье речь шла о законах эмпирических объектов (об объективных или эмпирических законах). Согласно принятому там определению, сфера действия таких законов ограничена множеством эмпирических объектов определенного вида. Отсюда следует, что никаких всеобщих законов бытия, имеющих силу в отношении любых (всех) эмпирических объектов, не существует. Напомню, что законы, о которых идет речь, предполагают условия. А условия законов объектов, принадлежащих к различным множествам, логически несовместимы в некое единое условие. Возможно, конечно, сформулировать утверждения, имеющие силу для всех эмпирических объектов. Но они будут либо логически противоречивыми (а значит, логически ложными), либо частями неявного определения понятия «эмпирический объект». Этому определению можно придать форму системы аксиом, из которых можно логически выводить истинные утверждения. Но все такие утверждения, включая неявные определения понятия, не являются эмпирическими законами в определенном у нас смысле. Их можно назвать дефинитивными законами. Но от этого их отличие от эмпирических (объективных) законов не исчезнет. Они не открываются в изучаемых эмпирических объектах, тогда как для открытия эмпирических законов должны быть уже даны эмпирические объекты определенного множества и должны быть даны обозначающие их понятия.

А между тем, именно на создание учения о всеобщих законах бытия претендует диалектика. Насколько основательны эти претензии? В эмпирической реальности постоянно наблюдаются явления, которые можно назвать явлениями (фактами) объективной диалектики. Это — возникновение, изменение, исчезновение, связи, противоположности, раздвоение эмпирических объектов. Мы вправе ввести соответствующие понятия и осуществить какие-то обобщения. Но мы вправе это сделать в рамках наблюдаемых явлений, а не для бытия вообще, без всяких ограничений.

Например, видя конкретные факты борьбы противоположностей, мы можем определить, что это такое, ввести в язык соответствующие обозначения и произвести какие-то обобщения наблюдаемых процессов возникновения противоположностей, их взаимоотношений, конфликтов и их разрешений. Но логически ошибочно утверждать, будто всем явлениям бытия свойственно такое. Из определения понятий такой вывод не следует. Зато можно показать, что такое чрезмерное обобщение на все бытие порождает логические противоречия. Если всем явлениям бытия свойственны единство и борьба противоположностей, то и объектам, которым не свойственны единство и борьба противоположностей, свойственны единство и борьба противоположностей. А это логическое противоречие означает, что рассматриваемое обобщение на все явления бытия ложно. Можно возразить, что объекты, которым не свойственны единство и борьба противоположностей, не существуют согласно нашему обобщению. Но в таком случае обобщение превращается в тавтологию: всем объектам свойственны единство и борьба противоположностей, за исключением тех, которым они не свойственны. Аналогично обстоит дело с прочими чрезмерными обобщениями фактов диалектики.

Сказанное не есть всего лишь словесная казуистика. Диалектика как учение есть языковая конструкция, и как таковая она должна строиться в соответствии с правилами логики. И, прежде всего, она должна быть логически непротиворечивой. Пренебрежение к логическому аспекту было и остается характерным для всех сочинений на тему о диалектике.

Логическая обработка понятий и утверждений, отражающих диалектику бытия, устанавливает сферу применимости и уместности диалектики как учения, удовлетворяющего критериям научности. Диалектика как учение очевидным образом лишена смысла в математике и вообще в «точных» науках, в которых объекты создаются определениями понятий. Но она правомерна в сфере эмпирических наук, объекты которых существуют независимо от того, исследует их кто-то или нет. Но даже и в этой сфере далеко не всегда есть надобность в диалектике и имеются условия для ее применения. Условия применимости диалектики ограничены самими ее понятиями.