Логика и рост научного знания

мыслей Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича

надеждой на достижение знания, которое было бы «точ-

по поводу природы сил до рассуждений Фарадея и

ным», «ясным» и «формализованным», заставило их

Эйнштейна относительно полей сил — во всех этих слу-

выбрать в качестве объекта лингвистического анализа

чаях направление движения указывали метафизические

не обыденный язык, а «язык науки». К несчастью, од-

идеи.

нако, «языка науки» как особого объекта, по всей ви-

40

41

димости, вообще не существует. Поэтому для них воз-

гим другим причинам данные три модельных языка

никла необходимость построить такой язык. Построе-

слишком бедны для того, чтобы найти применение в

ние же полноценной работающей модели языка науки —

какой-либо науке. И они, конечно, существенно беднее

модели, в которой мы могли бы оперировать с реаль-

обыденных языков, даже наиболее простых.

ной наукой типа физики, — на практике оказалось не-

Указанные ограничения рассматриваемых модельных

сколько затруднительным, и по этой причине эти фи-

языков препятствуют тому, чтобы эти языки просто

лософы были вынуждены заниматься построением слож-

могли бы использоваться для построения решения

ных работающих моделей в миниатюре — громоздких

тех проблем, которые имеются в виду их создателями.

систем, состоящих из мелких деталей.

Это утверждение легко доказать, и частично оно было

По-моему, эта группа философов из двух зол выби-

доказано самими авторами этих языков. Тем не менее

рает большее. Концентрируясь на своем методе по-

все их авторы, по-видимому, претендуют на две вещи: строения миниатюрных модельных языков, они прохо-

(а) на возможность при помощи разрабатываемых ими

дят мимо наиболее волнующих проблем теории позна-

методов так или иначе решать проблемы теории науч-

ния, в частности тех проблем, которые связаны с про-

ного познания, то есть на их применимость к науке

грессом знания. Изощренность инструментов не имеет

(тогда как фактически они применимы с удовлетвори-

прямого отношения к их эффективности, и практически

тельной точностью только к рассуждениям весьма при-

ни одна сколько-нибудь интересная научная теория не

митивного типа), и (Ь) на «точность» и «ясность» этих

может быть выражена в этих громоздких детализиро-

методов. Очевидно, что обе эти претензии не могут

ванных системах. Эти модельные языки не имеют ни-

быть удовлетворены.

какого отношения ни к науке, ни к обыденному знанию

Таким образом, метод построения искусственных мо-

здравого смысла.

дельных языков не в силах решить проблемы, связан-

Действительно, модели «языка науки», конструируе-

ные с ростом нашего знания. Предоставляемые ям воз-

мые такими философами, не имеют ничего общего с

можности весьма ограничены, даже по сравнению с

языком современной науки. Это можно показать на

методом анализа обыденных языков, так как такие мо-

примере трех наиболее известных модельных языков*.

дельные языки явно беднее обыденных языков. Имен-

В первом из этих языков нет даже средств для выра-

но вследствие своей бедности в рамках таких языков

жения тождества. Следовательно, в нем нельзя выра-

можно построить только самую грубую и в наибольшей

зить равенство и, таким образом, он не содержит даже

степени вводящую в заблуждение модель роста зна-

самой элементарной арифметики. Второй модельный

ния — модель простого накопления груды высказываний

язык работает только до тех пор, пока мы не добавляем

наблюдения.

к нему средства для доказательства обычных теорем

Обратимся теперь к взглядам последней из назван--

арифметики, к примеру евклидовой теоремы о несуще-

ных групп эпистемологов. В эту группу входят те фи-

ствовании самого большого простого числа или даже

лософы, которые не связывают себя заранее каким-ли-

простейшего принципа, согласно которому для каждого

бо особым философским методом и в своих эпистемоло-

числа имеется следующее за ним число. В третьем мо-

гических исследованиях проводят анализ научных про-

дельном языке — наиболее разработанном и более все-

блем, теорий и процедур и, что самое важное, научных

го известном — опять-таки не удается выразить матема-

дискуссий. Эта группа в качестве своих предшественни-

тику. К тому же, что еще более интересно, в нем невы-

ков может перечислить почти всех великих философов

разимы никакие измеряемые свойства. По этим и мно-

Запада. (Она может вести свою родословную в том

числе даже и от Беркли, несмотря на то, что он в своих

самых глубоких замыслах был противником идеи ра-

* Первые два языка представляют собой языки гемпелевской

ционального научного познания и боялся его прогрес-

теории подтверждения и теории моделей, построенной Дж. Кемени, а третьим языком является карнаповская языковая система. —·

са.) Наиболее крупными представителями этого на-

правления в течение двух последних веков были Кант, Прим. перев.

42

43

Уэвелл, Милль, Пирс, Дюгем, Пуанкаре, Мейерсон, рождение интереса к этим загадкам может спасти на-

Рассел и, по крайней мере на некоторых этапах своего

уки и философию от узкой специализации и от обску-

творчества, Уайтхед. Большинство мыслителей, при-

рантистской веры в особую компетентность эксперта, в