Логика неудачи. Книга о стратегическом мышлении в сложных ситуациях

Вероятно, ситуации, подобные этой, имел в виду Мольтке[40], когда писал, что стратегия – это не система, из которой можно позаимствовать «общие тезисы и выводимые из них правила». «Стратегия – это система временной поддержки. Это больше, чем наука; это перенос знаний в практическую жизнь, усовершенствование изначальной идеи в соответствии с постоянно меняющимися обстоятельствами, это искусство действовать под давлением трудных условий».

Мольтке продолжает: «А потому общие тезисы, выводимые из них правила и основанные на этих правилах системы никак не могут иметь для стратегии практической ценности».

То, о чем говорил Мольтке, имея в виду стратегическое мышление на войне, пожалуй, целиком и полностью относится к работе с системой с большим количеством взаимосвязей. Схематизация и регламентация в этом случае опасны. Действия должны основываться на текущем контексте и приспосабливаться к постоянно меняющимся обстоятельствам. Разумеется, это очень трудно, гораздо труднее, чем иметь дело с несколькими общими концепциями поведения. Нужно каждый раз составлять для себя точную картину меняющихся условий; нельзя считать, что однажды полученное представление о ситуации является окончательным. Все движется в потоке, и свои действия нужно подстраивать под текущие условия. Это требование в высшей степени противоположно человеческой склонности к обобщению и к построению абстрактных шаблонов поведения. Здесь мы имеем пример того, как одна из важных форм мышления может одновременно быть и вредной, и полезной. Человек должен действовать «стратегически» с выстраиванием абстрактных понятий. Он должен знать, когда стоит их применять, а когда нет. (Из этого не следует, что в подобных ситуациях вообще нет правил; правила есть, но они всегда имеют лишь локальное значение.)

«Тень бледной мысли…»

Так в трусов нас сознанье превращает,
И так природный цвет решенья меркнет,
Чуть ляжет на него тень бледной мысли[41]

.

Так говорил шекспировский Гамлет. Тому, кто получает много информации, много думает и таким образом накапливает еще больше информации об имеющемся положении вещей, порой не легче, а труднее прийти к ясному решению. Человеку несведущему мир представляется простым. Если в большей или меньшей степени отказаться от сбора информации, будет легко сохранить ясную картину реальности и в соответствии с ней легко принимать решения.

В определенных случаях существует положительная обратная связь между количеством информации о ситуации и неуверенностью. Когда человеку вообще ничего не известно, он может составить себе простую картину обстоятельств и действовать на ее основании. Однако, как только человек собирает небольшое количество информации, он попадает в опасное положение. Он замечает, что еще многого не знает, испытывает сильную потребность в получении большего количества знаний, продолжает собирать информацию и снова замечает, что на самом деле ему почти ничего не известно…

Проявляющееся таким образом и усиливающее само себя чувство неуверенности и неопределенности является причиной того, что люди так и не заканчивают дипломные работы и докторские диссертации и не дописывают важные книги. На место ясного знания, которое основано на вере в то, что человек имеет правильное представление о мире, через накопление информации приходят сомнение и неуверенность. Действительно ли гибель лесов зависит от кислотных дождей? А от чего зависят кислотные дожди? Только от количества автомобилей? Если не только от них, то от чего еще? А как вообще обстоит дело с корневой системой деревьев? Как именно происходит усвоение питательных веществ у растений?

Чем больше мы знаем, тем больше понимаем, что мы ничего не знаем. Наверное, не случайно среди политиков так мало ученых. И, наверное, также не случайно, что в организациях – если я правильно понимаю – сохраняется тенденция институционального разделения между сбором информации и принятием решений: существует разделение между начальником и менеджером, есть канцлер и глава его ведомства, в министерстве есть министр и его первый заместитель, а у военных принято разделение функций между начальником штаба и командующим. Подобное разделение может иметь смысл: снабдить человека, принимающего решения, общей информацией, которая даст ему примерное представление о ситуации и на основании которой он не станет впадать в серьезные сомнения при принятии важных решений. Тот, кто получает общую информацию в сжатом виде, не имеет перед глазами слишком подробной картины обстоятельств и не испытывает больших трудностей при принятии решения. (Если мыслить дальше в этом направлении, то можно прийти к мысли, что наличие некоторой тупости у людей, вынужденных принимать трудные решения, вполне функционально. Умные никогда себе не доверяют!)