Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Если самые эти предпосылки не суть суждения, но иначе образованные объекты моего сознания, относительно которых имеется только простое знание, что я их именно теперь представляю, чувственные ощущения, всякого рода воспроизведенные представления, наличные для сознания понятия, то с логической необходимостью мы достигли уже чего-то последнего, что следует рассматривать как нечто чисто фактическое, и тут можно лишь спрашивать, что вытекает теперь отсюда с необходимостью. Суждение, что круг имеет равные радиусы, покоится на понятии круга. Но это понятие, или то наглядное представление, из которого оно возникает, в конце концов, есть нечто фактическое, и нельзя указать никакой общей логической необходимости того, что это геометрическое образование вообще появляется в моем сознании, все равно, с помощью наглядного представления о внешних объектах или путем созидающей конструкции. Всякое суждение восприятия имеет среди своих предпосылок непосредственное сознание чувственного ощущения: это есть нечто чисто фактическое; конечно, можно поставить вопрос, возникло ли это чувственное ощущение при нормальных условиях и поэтому допускает суждение о сущем, т. е. можно спросить, что следует с общезначимой необходимостью из простого факта субъективного ощущения. Но что чувственное ощущение имеется здесь – это никогда не может быть предметом логической необходимости, а только предметом непосредственного сознания простого факта.

Если же, наоборот, самые предпосылки, в свою очередь, суть суждения, то сознание необходимости распадается, с одной стороны, на сознание тех законов, по каким из одних суждений следуют другие суждения (т. е. правил вывода); с другой – на сознание значимости предпосылок. Но здесь вновь находят себе применение те же самые требования, что необходимо сознавать основание этих суждений. И лишь те суждения исключаются из этого, очевидная достоверность которых должна была бы рассматриваться столь же непосредственно фактической, как «Я мыслю» или как существование определенных представлений, и у которых уже невозможен анализ их достоверности путем осознания их необходимости; а также те суждения, содержание которых образуют основные законы всякой необходимости, по каким всё является необходимым и которых значимость признается лишь на этом основании, но не может быть усмотрена как необходимая, из чего-либо другого, которые столь же достоверны, как само положение «я есть», или относительно которых может быть доказано, что их достоверность необходимо дана именно с достоверностью этого положения.

Сама возможность логики, которая хочет установить нормальные законы для мышления, покоится поэтому на возможности сознавать такие последние законы и открывать их как нечто абсолютно достоверное и очевидное. Но ее задача заключается теперь не в том, чтобы прослеживать все то неисчерпаемое фактическое и индивидуальное, что образует, в частности, фактические предпосылки наших суждений, а в том, чтобы изложить именно те законы, по которым определенные представления делают логически необходимыми суждения и обосновывают их достоверность, а определенные суждения делают логически необходимыми и обосновывают достоверность других суждений. И сюда принадлежит то, что мы уже установили во Введении (§ 3) в качестве постулата, именно что мы обладаем способностью различать объективно необходимое мышление по той очевидности, с какою оно возвещает о себе, и путем анализа условий этой очевидности устанавливать те общие законы. Является ли этот постулат обоснованным, это может показать лишь самое выполнение.