Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

6. По-видимому, здесь необходимо различать двоякое отношение. Часть наших представлений – именно те, что покоятся на непосредственном наглядном представлении, до известного пункта образуются независимо от языка; и эти, в каждом индивидууме самостоятельно развивающиеся представления – суть то условие, при котором вообще становится лишь возможной речь. Так что последняя, с одной стороны, лишь присоединяется к готовому образованию. Но другая часть, например, вся область нечувственного, пробуждается в нас путем традиции, и образование этих представлений обусловливается и определяется тем кругом идей, который принадлежит обществу, как он находит себе выражение в услышанной речи. Слово идет впереди и лишь постепенно оно заполняется более богатым и более определенным значением – по мере того как индивидуум врастает в мышление целого. Но противоположность эта лишь кажущаяся. Ибо всякое понимание слова должно примыкать к чему-то самостоятельно произведенному и его индивидуальное содержание состоит именно из элементов, которые индивидуум действительно постиг и удержал с сознанием. Точно так же и непосредственное чувственное, наглядное представление ребенка рано начинает уже руководиться языком; и обратно, термины наивысшей абстрактности лишь в том случае не являются уже пустыми звуками, когда их содержание самостоятельно воспроизводится мышлением. Когда мы познаем сходство между самостоятельно произведенной мыслью и тем значением, какое слово имеет в языке, то это всегда является открытием. И всякое объяснение слов должно сводиться к тому, чтобы восстановить те условия, при которых должны производиться по психологическим законам соответствующие им представления. Действительное различие состоит лишь в том, что в естественном развитии чувственные представления предшествуют, и образуются они почти одинаковым образом. Тогда как по мере возрастания числа предпосылок, которых требуют более высокие и более абстрактные представления, возрастает также и многообразие путей, какими они образуются. А благодаря этому труднее становится показать индивидуальное различие продуктов. Но общий ход того, как совершается для индивидуума сочетание представлений и слов, в существенном один и тот же. Слово примыкает к впервые самостоятельно произведенному в известный момент содержанию и проходит ряд ступеней развития, в течение которых содержание это обогащается и видоизменяется.

7. Обратим внимание на то, как ребенок приобретает – почти исключительно чувственные – представления, которые принадлежат к его первым словам и делают возможными его первые суждения. Представления ребенка относятся всегда к тому единичному наглядному представлению о вещи или о событии, которое называется ему. В отдельных случаях возникает первое понимание. Но чем менее искусно его понимание, чем менее подготовлено оно богатством уже имеющихся налицо представлений, тем менее наглядный образ, входящий в воспоминание и позднее воспроизводимый вместе со словом, может быть верной и исчерпывающей копией самой чувственно данной вещи, тем менее может он содержать все то, что могло бы быть воспринято в объекте. Даже то, что взрослый обыкновенно видит в действительности в данном ему объекте, что он включает в свое наглядное представление, а затем и в свое воспоминание, – даже это, если он не опытный наблюдатель, остается далеко позади самого объекта. Тем более то, что остается от отдельного увиденного объекта в начале изучения речи, может быть лишь грубой, неясной копией вещи, в которой, как в неотделанном рисунке, обозначаются лишь наиболее выпуклые черты. Так что в большинстве случаев мы не может даже знать, какой, собственно, образ связывает теперь ребенок с услышанным словом. Если появляется наглядное представление, сходное с тем, какое он действительно удержал, то тут вовсе нет тех условий, при которых можно было бы воспринять разницу между прежним и теперешним объектом; слияние происходит непосредственно и выражается в том, что новое наименовывается заученным именем. Привычка детей называть тем же самым именем даже отдаленно сходное, если только оно сходно в верно схваченных чертах или в той или другой из них, – этой привычкой объясняется их искусство обходиться немногими словами. Этим объясняются, с одной стороны, часто поразительное остроумие детского языка, с другой – те бесчисленные смешения, какие, по нашему мнению, постигают их. Совершаемый ими прогресс заключается не в том, что новое они подводят под уже знакомые представления, а в том, что они научаются более совершенному пониманию и более точному разграничению¹¹.