"Очень." Я намеренно поворачиваюсь к ней спиной. Алина живет, чтобы вывести меня из себя, но сегодня у нее ничего не получится. И при этом она не собирается опозорить меня, чтобы я держался подальше от Хлои.
Девушка меня слишком интригует для этого.
— Ты же знаешь, что она весь день провела со Славой, да? Алина углубляется в мой шкаф и берет мой узкий черный галстук, тот самый, который я как раз собиралась надеть.
Сопротивляясь импульсу потянуться за другим просто назло ей, я беру у нее галстук и отработанными движениями надеваю его. "Да."
В комнате моего сына есть камеры, и я провел
Я бы убил за то, чтобы она сидела рядом со мной и читала мне этим мягким, слегка хриплым голосом, чтобы чувствовать, как ее рука играет с моими волосами, как она так небрежно играла с волосами моего сына, когда он прижимался к ней, как будто знал ей всю жизнь.
— Ей хорошо с ним, — продолжает Алина, когда я заканчиваю застегивать ремень и тянусь за пиджаком. "Действительно хорошо."
"Я отметил."
— И все же ты собираешься ее трахнуть. Как и
Я держу свой тон на уровне. «Я никогда не утверждал, что отличаюсь от других».
— Но ты можешь быть. Коля… — Она кладет руку мне на плечо, и когда я встречаюсь с ней взглядом, она тихо говорит: — Мы ушли. Мы пришли сюда. Это наш шанс начать все сначала, стать теми, кем мы хотим быть. Забудь нашего отца. Забудь обо всем этом. Ты потратил свое время; теперь очередь Валерия и Константина».
Сухой смешок вырывается из моего горла. «Почему ты думаешь, что я хочу начать сначала? Или быть кем-то другим, кроме того, кто я есть?»
«То, что ты ушел. Тот факт, что мы здесь, ведем эту дискуссию». Выражение ее лица серьезное, открытое на этот раз. «Пусть девушка будет воспитателем Славы и не более того. Развлекайтесь в другом месте. Она слишком молода для тебя. Слишком невинно.
— Ей двадцать три, а не двенадцать. А мне только что исполнился тридцать один год — едва ли непреодолимая разница в возрасте.
«Я не говорю о возрасте. Она не такая, как мы. Она мягкая. Уязвимая."
"В яблочко. И ты обратил на нее мое внимание. Я жестоко улыбаюсь. — Что, по-моему, должно было случиться?
Лицо Алины каменеет. — Ты собираешься уничтожить ее. Но опять же, — ее губы кривятся в горькой улыбке, когда она отступает, — это метод Молотова, не так ли? Наслаждайся новой игрушкой, Коля. Не могу дождаться, когда увижу, как ты играешь с ней за ужином.
И, не сказав больше ни слова, уходит.
9
Хлоя
Держа Славу за руку, я подхожу к столовой, чуть не стуча коленями. Я не знаю, почему я так нервничаю, но я нервничаю. Одна только мысль о том, что я снова увижу Николая, заставляет меня чувствовать себя так, будто в моем животе поселился бешеный медоед.
Это вопрос мафии, говорю я себе. Теперь, когда эта идея пришла мне в голову, я не могу выкинуть ее из головы, как бы ни старалась. Вот почему мое дыхание учащается, а ладони становятся влажными каждый раз, когда я представляю себе циничный изгиб губ моего работодателя. Потому что он может быть преступником. Потому что я чувствую в нем темную, безжалостную грань. Это не имеет ничего общего с его внешностью и теплом, которое течет по моим венам всякий раз, когда его пристальный зелено-золотой взгляд останавливается на мне.
Это не может иметь к этому никакого отношения, потому что он женат, а я бы никогда не переманила чужого мужа, особенно когда речь идет о ребенке.
И все же меня не покидает вопрос, как долго Николай и его жена вместе… любит ли он ее. До сих пор я видела их вместе ненадолго, так что невозможно сказать, хотя я чувствовала некоторую нехватку близости между ними. Но я уверена, что это было просто желанием с моей стороны. Почему мой работодатель не любит свою жену? Алина такая же великолепная, как и он, настолько, что они почти похожи. Неудивительно, что Слава такой красивый ребенок; с такими родителями он выиграл в генетическую лотерею, по-крупному.
Я смотрю на мальчика, о котором идет речь, и он смотрит на меня, его огромные глаза устрашающе похожи на глаза его отца. Выражение его лица торжественное, изобилие, которое он показывал, когда мы играли вместе, исчезло. Как и я, он кажется озабоченным предстоящим ужином, поэтому я ободряюще улыбаюсь ему.
— Ужин, — говорю я, кивая на стол, к которому мы приближаемся. — Мы собираемся ужинать.