Логово дьявола

«Я позвоню тебе по видеосвязи. Попроси Алину создать для вас учетную запись на безопасной платформе, которую мы используем. Кроме того, — я вытаскиваю свою визитную карточку и протягиваю ей, — вот мой номер мобильного на случай непредвиденных обстоятельств.

Я планирую наблюдать за ней через камеры и в комнате Славы, но этого будет недостаточно. Я уже знаю, что. Мне нужно больше общаться с ней, мне нужно слышать, как она разговаривает со мной , видеть, как она улыбается мне , а не только моему сыну. Видеозвонков тоже будет недостаточно, но это лучшее, что я могу сделать, кроме как отказаться от поездки в целом, и я еще не так далеко ушел.

Нет, так и должно быть, и постоянное информирование о прогрессе Славы служит хорошим оправданием для этих звонков.

Моя грудь снова сжимается при мысли о моем сыне, но на этот раз боль сопровождается тревожным теплом. Слава смеялся вместе со мной, смотрел на меня сегодня утром не с опаской… и это из-за нее, потому что она была рядом, одаривая меня своей сладостью, своим лучезарным волшебством.

Я хочу большего.

Я хочу забрать весь ее солнечный свет, использовать его, чтобы осветить каждый темный, пустой угол моей души.

Медленно, стараясь не спугнуть ее, я подхожу ближе и нежно провожу ладонью по ее шелковисто-гладкой щеке. Она смотрит на меня, не двигаясь, едва дыша, эти мягкие, пухлые кукольные губы приоткрыты, и мои внутренности сжимаются от неистовой потребности, голода, столь же сильного, как и темнота. Как бы я ни хотел ее трахнуть, я хочу обладать ею еще больше.

Я хочу владеть ею внутри и снаружи, приковать ее к себе и никогда не отпускать.

Что-то из моих намерений должно проявиться, потому что ее дыхание сбивается, а горло нервно сглатывает. «Николай, я…»

— Оставь ноутбук включенным по вечерам, — тихо приказываю я и, опуская руку, отступаю назад, прежде чем успеваю поддаться опасному водовороту внутри себя.

Зверю, которого не может скрыть никакая утонченность.

28

Хлоя

колотящимся сердцем я смотрю через окно в комнате Славы, как Павел загружает чемодан на заднее сиденье гладкого белого внедорожника и садится за руль. Через минуту Николай подходит к машине. Одетый в строго скроенный серый костюм и белую рубашку в тонкую полоску, с сумкой для ноутбука, перекинутой через одно плечо, он выглядит как влиятельный бизнесмен. Двигаясь со своей обычной спортивной грацией, он забирается на переднее пассажирское сиденье и закрывает дверь.

Я судорожно вздохнула, мой пульс замедлился, когда машина отъехала и исчезла на извилистой подъездной дорожке. Я понятия не имею, как я отношусь к его уходу или к тому, что произошло в его офисе. Он собирался меня поцеловать? Если бы я не назвал его имени, он бы…

— Хлоя? — раздается тихий высокий голос, и я поворачиваюсь с улыбкой, отбрасывая все мысли о моем работодателе.

"Да, дорогой?"

Слава держит коробку с деталями LEGO. "Замок?"

Я ухмыляюсь. «Конечно, давайте». Мне нравится, что он запомнил это слово и чувствует себя достаточно комфортно, чтобы называть меня по имени. Он действительно один из самых способных детей, которых я когда-либо встречала, и я не сомневаюсь, что мне придется о многом сообщить Николаю, когда он позвонит мне.

Мое сердцебиение снова ускоряется при мысли о разговоре с ним на видео, и я занят тем, что достаю детали LEGO из коробки. Какая-то часть меня рада, что Николай ушел… что следующие несколько дней мне не придется бороться с его опасным магнетическим присутствием. Но другая, более слабая часть меня уже оплакивала его отсутствие. Пасмурное небо снаружи кажется темнее, серее, дом пустее и холоднее.

Как будто что-то жизненно важное исчезло из моей жизни, оставив после себя странное чувство пустоты.

Остаток утра я провожу со Славой, играя в разные развивающие игры, а потом обедаем в столовой, только вдвоем, а Людмила выносит все блюда.

«Головная боль», — сообщает она мне, когда я спрашиваю об Алине. — Ты сам себя ешь, ладно?

Я киваю, сдерживая смех неудачной фразы. Может быть, жена Павла согласится на уроки английского, пока я здесь? Надо будет как-нибудь у нее спросить. Пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы дать Славе щедрую порцию всего, что есть на столе, а затем сделать то же самое для себя, пока Людмила исчезает на кухне. Я не вижу ее снова до обеда, который Алина тоже пропускает, оставляя меня ужинать наедине с моей подопечной.

Я не возражаю. На самом деле это облегчение. Несмотря на роскошную одежду, которую мы со Славой надели в соответствии с «домашними правилами», ужин кажется гораздо более непринужденным, когда мы вдвоем, в атмосфере отсутствуют все напряжение и напряжение, которые приносят с собой братья и сестры Молотовы. Я играю со своей едой, заставляя Славу хихикать как сумасшедший, и продолжаю учить его словам, обозначающим разные продукты, а также основным фразам во время еды. Вскоре он по-английски просит меня передать ему салфетку, и, используя множество жестов и выражений лица, нам удается обсудить, какие продукты ему нравятся больше всего, а какие нет.