Логово гадюк (ЛП)

— Мне жаль, — шепчу я, прежде чем посмотреть на Райдера и Кензо, которые кажутся опустошенными. Райдер скрипит зубами. — Спасибо, у меня никогда раньше не было подарков, и, наверное, я не знала, как ответить.

— Никогда? — грохочет Гарретт.

Я качаю головой, протягиваю руку и глажу змею.

— Никогда, мы не отмечали никаких праздников или мой день рождения в детстве, так что, во взрослом возрасте… Нет, наверное? — При этих словах пожимаю плечами. — Да, никогда.

— Гребаные придурки, — ворчит Гарретт, когда Дизель притягивает меня ближе.

— Когда у тебя день рождения? — требовательно спрашивает Кензо.

— Эм, в мае, кажется. — Вздыхаю, а Райдер вопросительно смотрит на меня. — Они никогда не говорили мне когда именно.

Его глаза сужаются, кулаки сжимаются.

— Я это выясню.

Дизель снова целует меня.

— У меня тоже никогда не было подарков до этих парней, но посмотри на них, посмотри, как они счастливы, ты подарила им цель. У них есть все эти деньги, и им не на кого их тратить, так что позволь им побаловать тебя, Маленькая Птичка. Это так же важно для них, как и для тебя. Их отец использовал свои деньги как оружие, еще одну вещь, которую приходилось копить. Так это? Это хорошо для них, показывая, что это может сделать что-то еще, кроме того, чтобы сделать тебя могущественной.

Он прав. Кензо широко улыбается, и даже Райдер расслабляется и кажется счастливым.

— Это прекрасно. Хотя я вижу закономерность. — Я смеюсь, и Кензо протягивает мне еще две коробки.

Осторожно закрыв коробочку с ожерельем, я оглядываюсь в поисках места, куда бы его положить, когда рука Райдера накрывает мою и извлекает его, устремив на меня взгляд своих грустных темных глаз.

— Спасибо, — шепчет он, и я следую за его взглядом к Кензо. В нем кроется что-то еще, но сейчас не самое лучшее время это выяснять.

Я киваю, и Райдер передает мне следующие две коробки. Осторожно открываю их, даже не будучи шокированной драгоценностями внутри — насколько богаты эти парни? В одной коробке лежит шарм для пирсинга со свисающей золотой змеей, от вида которой я начинаю улыбаться. В другом ‒ перстень, от которого у меня перехватывает дыхание. Он черный и большой, оправленный в золотую оправу, в которой виднеются клыки, сжимающие драгоценный камень.

— Они… — я качаю головой. — Потрясающие, — шепчу я.

— Думаю, это компенсирует все дни рождения, Рождество и все остальное, что ты когда-либо пропустила, — подкалывает Дизель.

— Пока нет, для этого потребуется еще как минимум три рейса, — добавляет Кензо с усмешкой.

Серьезно, что ли?

— Передай ей следующую, — взволнованно настаивает Кензо, и прежде чем я успеваю разинуть рот на драгоценности, они забирают их, и мне в руку кладут новую коробку.

Я осторожно открываю ее, почти качая головой при виде безделушки внутри, еще одного кольца, похожего на первое, но на этот раз красного. За ним следуют еще четыре украшения, серьги в виде змей, браслет на лодыжку и диадема. Я чувствую себя подавленной, и они должны это понимать, потому что Райдер объявляет перерыв на кофе. Я снова прижимаюсь к Дизелю, позволяя ему обнимать меня, пока пытаюсь все это осмыслить.

Это похоже на сон.

Кензо придвигается ближе, пока Райдер уходит, и хватает меня за руку.

— Прости, если это слишком, я просто хотел тебя побаловать, — предлагает он и внезапно кажется мрачным, поэтому я вспоминаю взгляд Райдера и заставляю себя улыбнуться.

— Это слишком, честно говоря, и, кажется, что это происходит с кем-то другим, но спасибо, это так много значит для меня, — говорю я ему, а затем, набравшись храбрости, наклоняюсь вперед и целую Кензо. Он издает стон в районе моих губ, и когда я отстраняюсь, он, кажется, оживляется. Кензо бросает взгляд на Гарретта, прежде чем соскользнуть на пол и перебрать оставшиеся коробки и пакеты.

Райдер возвращается и передает мне кружку с кофе, на этот раз я дую на нее, ожидая, пока она остынет. Он садится рядом со мной, достаточно близко, чтобы можно было говорить шепотом, чтобы никто другой — ну, кроме моей коалы — не мог услышать.

— Мой отец никогда не покупал маме подарков, ни разу. Если он когда-нибудь и дарил нам что-то, то только потому, что ожидал чего-то взамен, это всегда сопровождалось кнутом. Кензо любил Рождество, открывал подарки от нашей мамы, но мой отец подсчитывал каждый цент в своей голове. Ты бы видела, как это ранило нашу маму, она была такой тихой, хрупкой, слабой женщиной, даже если она очень любила нас. В конце концов, праздновать Рождество мы прекратили, но Кензо каждый год находил способ сделать ей подарок. Он зарабатывал свои собственные деньги и покупал ей что-нибудь, тайком передавая маме, когда мой отец не видел этого. Кензо думал, что это поможет сделать ее счастливой, так он показывал ей, что любит ее. Вплоть до ее смерти.

Я смотрю на Райдера, вглядываясь в его глаза. Он сказал это холодно, как будто с ним ничего не стряслось. Неужели эта корка льда снова скрывает его истинные чувства? Я так думаю, поэтому протягиваю руку и провожу пальцем по его челюсти.

— Это, должно быть, было тяжело для вас обоих. Как она умерла?