Логово гадюк (ЛП)

Моя киска сжимается, когда он отстраняется, ухмыляясь про себя. Блядь, запрет? Может, мне стоит переосмыслить его. Гарретт подмигивает, как будто слышит мои мысли, и Дизель смеется.

— Вылечила его член, и теперь он трахает сэра Прекрасного Принца.

— Ты просто ревнуешь.

Гарретт фыркает, а Дизель щурится.

— Да ну? Ты называешь это поцелуем?

О, черт.

Я пытаюсь вырваться, но он перепрыгивает через кухонный островок и хватает меня, вжимает мое тело в себя, крепко целует, запустив руки в мои волосы. Все быстро заканчивается, и он помогает мне вернуться на землю, пока я задыхаюсь. К черту запрет на члены.

Они могут трахать меня прямо здесь и сейчас, если захотят.

Дизель смеется и уходит, засранец.

— Вот это поцелуй, — говорит он Гарретту.

— Ненавижу вас обоих, — бормочу я, потягивая кофе. — Гребаные Гадюки, больше похожие на гребаных детей.

Они оба смеются и не обращают на меня внимания. Наконец, еда готова, и мы садимся за островок, но я скучаю по тому, что мы едим все вместе. Меня передергивает, но я отгоняю эту мысль, зная, что они заняты. У них много дел, логично, что они не могут делать это каждый день.

Закончив есть, я усаживаюсь поудобнее.

— И что теперь?

— Я могу сделать тебе татуировку, — предлагает Гарретт, и я замираю.

— Правда? — ухмыляюсь я, оживляясь.

Он пожимает плечами.

— Если хочешь. Разве ты не говорила, что у тебя есть одна, которую нужно закончить?

Дизель ухмыляется.

— Да, блядь, давай сделаем это.

— Почему ты такой счастливый? — фыркнула я.

Он ухмыляется, пробегая глазами по моему телу.

— Я помню наш разговор, не так ли, Птичка?

Я хмурюсь на мгновение, прежде чем меня осеняет. Я глотаю, черт, я помню. Он узнал, что я намокаю, когда мне бьют татуировки, что мне нравится боль… может, это не очень хорошая идея.

— Какой разговор? — спрашивает Гарретт, сбитый с толку.

— Ни о чем!

Я проболталась, а Дизель рассмеялся.

— Сейчас узнаешь. Иди, собирай свое дерьмо, я тут все подготовлю, — говорит ему Дизель, прихлебывая кофе.

Они оба уходят и оставляют меня на кухне. Черт, я не продумала все до конца. Чертовски сексуальный парень по имени Гарретт делает мне татуировку, пока Дизель смотрит?

Этот запрет на член вылетает в окно, я чувствую это. Тупая вагина и ее одержимость членами.

~

Я ЛЕЖУ на одном из шезлонгов снаружи, который мы затащили в гостиную, в одних трусиках и топике. Моя нога обнажена, я лежу на боку, чтобы Гарретт мог посмотреть на имеющуюся там татуировку, пока я объясняю, чего я хочу.

— Я могу сделать свободной рукой, если ты мне доверяешь, — пробормотал он.

— Никаких членов, — огрызаюсь я, пока он дезинфицирует область. По крайней мере, я гладко выбрита, так что в этом нет необходимости.

Гарретт ухмыляется, но ничего не отвечает. Дизель стоит позади меня, его взгляд прикован к моей заднице. Грязный ублюдок. Он следит за тем, как я возбуждаюсь, чтобы потом настучать Гарретту.

— Как насчет змеи? — спрашивает он, и я замираю. Гарретт смотрит вверх. — Ты можешь отказаться, но я могу набить туда гадюку.

— Просто сделай это, — ухмыляется Дизель.

То, что он спрашивает, заставляет меня вздохнуть. Дизель прав, они могли бы просто сделать это. В конце концов, они все еще считают меня своей. Но мысль о том, что на мне будет гадюка, на самом деле привлекательна. Я представляю, как загорятся их глаза, когда они увидят ее, а реакция Райдера и Кензо… черт возьми, да. К тому же, это ничего не значит, верно? Это просто змея, ничего больше.

— Конечно, — я пожимаю плечами. — Я доверяю тебе.

И я говорю это серьезно, правда. Гарретт никогда не причинит мне вреда. Он зарабатывает на жизнь насилием, но здесь? В его доме? Он ― мой защитник.

Я опускаю голову на руку, когда начинается жужжание иглы, и Гарретт подходит ближе, одна рука лежит на моем бедре, а другая прижимает иглу к коже. Он делает крошечную линию, затем останавливается и смотрит на меня, явно ожидая, что я задрожу.

— Детка, я вся покрыта татушками, — напоминаю я Гарретту, и он ухмыляется, снова приступая к работе.

Я наблюдаю за ним в течение первой части. Сосредоточенность на его лице и то, как он прикусывает губу, восхитительны. Он выглядит расслабленным, что, во-первых, удобно. Это то, что он делает, чтобы сбежать? Как в случае с могилой матери Кензо и пытками Дизеля? Может быть, в любом случае я рада помочь, и пока боль прошивает мои кости с жужжанием иглы, я стараюсь не шевелиться и не подавать вида, что она меня достала.

Потому что, черт возьми, это так. Когда Гарретт так близко к моей киске, когда его покрытая шрамами и татуировками костяшка касается моей кожи, когда он делает мне укол? Это чертовски сексуально. Эти же руки, способные приносить смерть и разрушение, создают прекрасные картины на моей коже, погружаясь в боль. Да, я мокрая.