Логово горностаев. Принудительное поселение

— Арестовали Спаламуорто, — внезапно сказал он, глядя в потолок.

Сердце Чириако больно сжалось и забилось бешено, рывками.

— Из-за Энцо Калоне? — наконец промычал он.

Выцветшие глаза босса перестали разглядывать низкий потолок и приклеились к Чириако, словно щупальца осьминога.

— По анонимному письму, отправленному из Виченцы. Как раз в тот день, когда ты оттуда уехал. Так говорят мои осведомители из неаполитанской полиции.

Зрачки, утонувшие в зеленоватой пелене, мгновенно уловили, как вздрогнул Чириако: он увидел себя самого опускающим в почтовый ящик два письма, одно — адресованное Бароном себе самому, другое — карабинерам в Фиа.

Значит, это Барон постарался. Неужели он не сообразил, каково придется ему, жалкой пешке на шахматной доске, где король, королева и офицеры могут съесть ее в одну секунду. А ведь Барон не зверь, как вот этот, что рвет ему душу! Ледяные зрачки Дядюшки Нтони пронзали его насквозь.

— Кто бы это мог быть? — спросил он, дрожащим от ужаса голосом, и этот нескрываемый ужас вызвал у человека, развалившегося в кресле, приступ веселья. Дядюшка Нтони откинул назад голову и затрясся от смеха, больше похожего на львиный рык.

— Я же тебе сказал, письмо анонимное, Чири! Иначе говоря, без подписи или же подписанное «один друг», — объяснял он с наигранной ласковостью. Он снова сел в кресле прямо и стал изучать реакцию своей жертвы, причем его широкое, крепкое лицо вдруг утратило всю свою веселость. Оно стало морщинистым, хмурым, и наступившее молчание показалось Чириако бесконечным.

— А у тебя в тех местах один друг есть. Уж не захотелось ли тебе повидать его или даже поболтать с ним? Твоему дружку там малость одиноко, и он был бы тебе рад…

Каждый раз после слова «друг» он делал долгую паузу. Чириако был совершенно подавлен. Эти паузы, когда страх волной приливал и откатывался назад, вызывали у него головокружение, которое испытываешь у края пропасти. Отчаяние Чириако было столь очевидным, что Дядюшка Нтони, похоже, разжалобился.

— Впрочем, Спаламуорто все отрицает. И потом, я его не знаю… ничего страшного, ничего страшного… Знаешь, Чири, когда человек выбирает свой путь, то тут уж быть сентиментальным не след. Я говорил тебе это с самого начала, не так ли? — беззлобно упрекнул он Чириако, как старый опытный дядюшка наставляет неосторожного племянника.

Чириако заморгал часто-часто. Он стоял перед человеком, развалившимся в парикмахерском кресле, которое вовсе не казалось ему смехотворным трончиком, а было для него грозным троном разгневанного монарха. Сам же он чувствовал себя зайцем, за которым гонится охотничья собака, а спасательный прыжок никак не удается. Пожалуй, лучше его и не делать, этот прыжок. Умнее воспользоваться тем, что вопросов впрямую не было, и не давать никаких ответов. Ведь любое неосторожное слово может превратиться для него, загнанного зайца, в высоченную отвесную стену.

Похоже, Дядюшке Нтони пришлось по душе его молчание. Он поднялся, словно судья, уже вынесший приговор и покидающий судейское кресло.

— Ты в горючем нуждаешься? — спросил он.

Вопрос вконец сбил Чириако с толку. Значит, допрос кончился? Можно вернуться к обычной «работе»? Нет, Дядюшка Нтони вовсе не злобное чудище, он все учитывает, все понимает и, если ты провинился, учиняет тебе разнос. Так он прав — нельзя быть чувствительным. Предупреждение это он запомнит навсегда и больше не будет таким наивным и глупым. Да и нет никакого резона — тем, ради кого ты рискуешь головой, не только начхать на тебя, но они еще беззастенчиво тебя используют в своей опасной игре. Ну, а если ты попал в беду, тем хуже для тебя. Он заметил, что хозяин ждет ответа.

— Нет… пока нет.

— Сколько их у тебя?

— Восемьсот.

— О, целых восемьсот! — вроде бы удивился Дядюшка Нтони. — Тогда, Чири, сделаем так. Из Террачины поступил срочный заказ, а новая партия еще не прибыла. Так уж ты отдай эти восемьсот доз коллеге из Террачины. Ждать тебе придется всего два-три дня, а потом тебя первым снабдят товаром. Ты готов сделать мне такое одолжение?

— Конечно, Дядюшка Нтони! Я целиком к вашим услугам! — с искренним энтузиазмом отозвался Чириако. Услуга была совсем крохотной в сравнении с его большущим промахом. Да он готов был отдать Нтони все до последнего, а не какую-то там партию товара неудачливому коллеге. К тому же, пока его снова снабдят горючим, он дня четыре передохнет.

— Нужно отвезти эти дозы в Террачину? — предложил он с готовностью…

— Нет, не утруждай себя. Принеси их мне, а уж об остальном я сам позабочусь.

— Я мигом, — заверил хозяина Чириако.

— Э, особо торопиться нечего. Главное, принеси их до закрытия магазина — Дядюшка Нтони отворил дверь.

Огни магазинных ламп, свет, льющийся с экранов включенных телевизоров, показались Чириако праздничным фейерверком. О, святая мадонна, кошмар кончился.