Логово горностаев. Принудительное поселение

Он умолк. Ему не хотелось, чтобы старый жук Паломбелла заметил, как напряженно он следит за выражением его лица. И потому Коллорини подошел к обрыву и притворился, будто смотрит, как подрагивает поплавок, увлекаемый течением. В тот же миг поплавок резко ушел под воду, и рыбак молниеносно подсек удилище. Коллорини неотрывно глядел, как тонкие крепкие пальцы Паломбеллы ловко снимали добычу с крючка.

— Место, похоже, хорошее, — сказал Барон, не уточнив, имеет ли он в виду этот обрыв или же Нумизматический музей. Он положил рыбу в корзину и аккуратно закрыл крышкой. Тут уж Коллорини просто-таки взбесился, но молча, про себя. Притворяется этот сукин сын, этот жук навозный. Лаурета была права. Все же он сдержался.

— Я займусь практической стороной дела, если вы подготовите почву, — сказал он, словно Барон, говоря о месте, подразумевал только музей. И наконец-то дождался четкого ответа, хоть и в форме вопроса.

— Что значит «подготовить почву»?

— Я выяснил, что у вас есть приятели среди служащих музея. Хотелось бы договориться с ними. Я предпочел бы, чтобы дело вышло чистым, без трупов. Главное, отключить систему сигнализации.

— А почему бы не пошуровать ключом, тогда бы все обошлось без взлома! — прокудахтал дон Джузеппе, впервые улыбнувшись глазами-щелочками.

— О замке я сам позабочусь, — спокойно парировал Коллорини.

Дон Джузеппе насадил наживку и снова закинул удочку. Он огляделся вокруг, наслаждаясь светом, окончательно разогнавшим туман и струившимся в чистом, еще не разогретом солнцем воздухе.

— Да, место, похоже, хорошее! — повторил он, повернувшись к Коллорини. — Завтра снова приду сюда.

И заметил, что тот намек понял. Коллорини кивнул, снова приподнял шляпу, повернулся и стал спускаться по обрыву, направляясь в противоположную от городка сторону.

Дон Джузеппе порадовался, что остался один и теперь может спокойно обдумать новую приятную ситуацию. Слава богу, в этой гнетущей бездеятельности впервые есть над чем поломать голову. Ну, а что касается Коллорини, то он предстал в выгодном свете. Серьезный, деловой и наверняка ловкий бандюга. Очень опытный — хоть повсюду рыщет полиция, он разгуливает себе на свободе, проявляя, правда, осторожность. Впрочем, и эта осторожность Коллорини ему по душе — он терпеть не может наглецов.

Итак, Нумизматический музей. Хоть он и увлекался классической литературой и вообще древностью, его познания в старинных монетах ограничивались теми, что были воспроизведены с познавательной целью в латинских текстах. Монеты времен Лукулла[55], Силлы[56], из города Конофона. Он отчетливо представил себе фотографию (в правом углу сверху на первой странице речи Цицерона) — монету, отчеканенную после смерти Цезаря. Круглая, с зазубренными краями — голова Брута на лицевой стороне и республиканская шапочка между двумя кинжалами на обороте. Есть ли среди музейных монет и эта?

Что же до нужных помощников, пара пешек у него есть, да к тому же один из сторожей, Феличе Шиельцо.

Он спросил себя, откуда Коллорини узнал о его связях с семейством Шиельцо. Ведь он был еще и крестным отцом сына Феличе. Впрочем, в Неаполе и на побережье Амальфи было полно пеппинель и пеппино, которых он держал в церкви на руках. По южному обычаю хорошо иметь крестным отцом человека уважаемого и влиятельного, чтобы тот оказал покровительство, конкретное, но обычно куда более ограниченное, чем то щедрое, но неопределенное, которое обычно обещают перед алтарем при крещении.

Момент для «операции» был благоприятным, если понимать под «моментом» последние годы, когда беспрерывно оскудевали музеи, закрытые для посетителей, но, увы, открытые для воров. Ограблению музеев, правда, как умели противостояли жалкие группки сторожей, но до того малочисленные, что приходилось удивляться, каким образом в музеях еще оставалось кое-что для обозрения.

«Вся трудность заключается в том, чтобы связаться с нужными людьми, не дав полицейским ищейкам пронюхать об этом», — думал дон Джузеппе. «Если только этих дворняжек можно назвать ищейками», — мелькнула у него мысль, когда он краем глаза следил за Коллорини, который шел по откосу. Трое молодых полицейских, следящих за ним, видимо, чувствуют себя людьми шерифа, иными словами, сержанта Траинито, которого после фильма с Теренсом Хиллом в главной роли все звали Троица. Кстати, молодежь выражает ему свое беспредельное восхищение. Но кем бы они ни были, ищейками или дворняжками, вставать рано утром они не любят. Дон Джузеппе вскоре это заметил. Очередной сыщик проморгал важнейшую встречу и сейчас возвращался, чтобы доложить о том, что поднадзорный опять ловит рыбу. Вот только не у Пьяццуолы, а в леске Лечче. Так, хорошо, хорошо! Главное — установить нужные связи.