Логово снов

– То есть ты думаешь, что у Джорджа осталось какое-то дело тут, в Сити-Холл-парке? – Генри махнул рукой на рассыпавшихся по камням голубей.

– Не у Джорджа. У женщины под вуалью.

Лин искоса поглядела на Генри.

– Люди у нас в квартале думают, что эта расползшаяся по городу сонная болезнь – никакая не болезнь вовсе, а дело рук призрака. Это работа какого-то неупокоенного духа.

– Ты в это веришь?

– Звучит довольно нелепо, но я начинаю задумываться, не может ли это быть правдой.

– Я думал, ты ученый.

– Одно то, что я верю в науку, еще не означает, что я должна игнорировать суеверия. И у суеверий иногда есть основа. Я в этом не одинока, между прочим. Есть еще и ты. И Вай-Мэй тоже предостерегала нас относительно тоннеля. Она сказала, что чувствует там присутствие призрака и он ее пугает – вернее, она. «Она там плачет», – вот что сказала мне Вай-Мэй.

– Плакальщица грядет, – пробормотал Генри. – А теперь держись за шляпу, потому что с этой ноты оно становится еще интереснее. Вчера, когда я разбудил тебя изнутри сна… кстати, я планировал попользоваться этим потрясающим умением для дрессировки тебя, но теперь это, пожалуй, уже не очень уместно.

– Уж говори, что случилось, – прорычала Лин.

– В тот миг, когда ты исчезла, мир снов весь потемнел.

– Что ты имеешь в виду?

– Как в театре, когда спектакль окончен, свет гасят и все закрывается на ночь. Непросто объяснить… ну, как будто, стоило тебе уйти или нам оказаться не вместе, отпала необходимость поддерживать полную картинку. А еще через несколько секунд я услышал, как в тоннеле плачет женщина.

Лин резко втянула воздух.

– Ты же не пошел туда, правда?

– Лин, там женщина плакала! Несмотря на все мои проблемы с родителями, хорошие манеры они мне привить успели. Я не могу оставить без внимания деву в беде.

– Да уж. И что произошло дальше?

– Во тьме были такие зеленоватые вспышки. Я снова услышал рычание, а потом – я, правда, не могу в этом поклясться – я вроде бы увидел, как изнутри кто-то идет.

– Она?

– Возможно. А потом меня разбудил будильник.

– Вай-Мэй говорила про какую-то дурную смерть, – припомнила Лин. – Каждую ночь, когда она бежит мимо нас… у нее явно какая-то беда, тут ты прав. И у нее кровь на платье.

– Да. Кровь на одежде часто указывает на то, что что-то где-то пошло не так, – не удержался Генри. – Но с какой радости нашей таинственной даме из сна иметь какое-то отношение к этой сонной болезни – если ты правда думаешь, что дело в ней?

– Я не знаю. Все это пока что теория, и она еще может оказаться неверна. Но я все время возвращаюсь к той мысли, что Джордж хочет мне что-то о ней сообщить, навести меня на какой-то след.

Генри сунул руки под мышки, для тепла.

– В настоящий момент все наши следы лежат по ту сторону сна. И сводить их вместе нам тоже придется оттуда, я так понимаю.

– Да, согласна. Значит, так, у нас есть Пневматическая транспортная компания Бича. Фейерверки. Некто по имени Энтони Оранжевый Крест. И магазин готового платья Девлина.

– Брюки с привидениями. Всегда все упирается в брюки с привидениями.

Лин испепелила его взглядом.

Генри кивнул.

– Договорились. Все по-честному. Брюки без привидений.

Темная штормовая туча села на крышу мэрии, затмив на мгновение купол. Лин смотрела, как облако растворяется, обращаясь в куда менее зловещую версию самого себя.

– Убийство! Убийство! О, убийство! – пробормотала она. – Может, эту женщину под вуалью убили и… и она хочет, чтобы мы нашли ее убийцу и она могла упокоиться?

– Бьюсь об заклад, это был кучер того фургона: «Аргх, мисс, енто все лошади, чтоб их! Они меня довезли до убивства!» Дошло? Довезли до убивства? Всем спасибо, по два шоу в день. – Генри помахал у нее перед носом руками, но потом снова их уронил. – Ну, прости. Что, если этот самый Энтони Оранжевый Крест и есть убийца?

– Ага, и он гнался за ней, и убил на Райской площади? «Внимание, внимание, Райская площадь»?

– Погоди-ка… – Генри сел очень прямо. – Аделаида Проктор!

– Если это опять шутка, я тебя живьем освежую.

– У меня в доме живет одна старушка, звать мисс Аделаида Проктор. Имеет обыкновение бродить по вестибюлям в халате и посыпать ковры солью, попутно толкуя про всякие убивства, беспорядки и прочие малоприятные вещи. Она… ну, скажем, странная немного.

– То есть чокнутая, – подытожила Лин.

– Я бы сказал, эксцентричная.

– Это то же самое, только более… любезно.

– Так вот, как я как раз собирался тебе рассказать, она тут давеча уставилась на меня эдак – я в лифт заходил, никого не трогал – да вдруг и говорит: «Энтони Оранжевый Крест. Внимание, внимание, Райская площадь!»

Лин аж руками всплеснула.

– И почему ты мне этого раньше не сказал?

– Да как-то к слову не пришлось. К тому же я в театре подвизаюсь, дружочек, не забыла? Я там всякого странного люда навидался. Это, можно сказать, служебные издержки.

– Откуда она узнала эту конкретную фразу? – допытывалась Лин. – Она что, тоже путешествует по снам?