Логово тьмы

Шолан не видел, как над его макушкой поднялся столб багрового свечения, как затанцевали в нем желтые огоньки, похожие на светлячков. Он вообще не видел и не слышал ничего из обычного мира, и только губы уроженца Норции двигались, шепча неразборчивые слова.

Воины и матросы поглядывали на предводителя со страхом и старались к нему не приближаться.

Отправленные в город сумели найти кое-какую еду. Другие натаскали дров и, когда небо начало темнеть, разожгли костер. Все побросали работу и собрались вокруг пламени, в круге света, за пределами которого начал густеть мрак. И лишь когда за тучами погасли остатки заката, Горт открыл глаза.

– Все сделали, как я просил? – поинтересовался он, с видимым трудом поднимаясь на ноги. Тело от долгой неподвижности занемело, и в бедра и спину точно впились сотни иголок. – Очень хорошо…

Столб алого огня не исчез, лишь побледнел, сделался призрачным, огоньки в нем образовали круг.

– Старший, не желаете поесть? – спросил десятник охраны. – Мы нашли сушеной рыбы и…

– Нет, ешьте сами. – Шолан покачал головой. – Господин дает мне силы, и он же даст нам всем силы отомстить этой ночью врагам. Но для этого один из нас должен пожертвовать жизнью.

На миг воцарилась тишина, а затем с разных сторон зазвучали искренние, громкие голоса:

– Я готов! Я готов! Я готов!

– Хорошо, братья. – Горт огляделся, поднял руку. – Подойди ко мне. Вера твоя крепка и воля нерушима…

Из рядов выступил могучий гном, поклонился, едва не коснувшись бородой земли. Снял искусно выкованную кольчугу, поддоспешник, стащил мокрую от пота рубаху и как был, голым по пояс, лег на землю. На смуглой коже заблестели капли дождя, побежали струйки.

– Жертвенный нож утонул, но и это сойдет, – сказал Шолан, обнажая меч. – Прощай, брат. Мы еще увидимся, в ином мире, который мы ныне строим не только для Господина, но и для себя…

Гном кивнул и даже не зажмурился, когда меч вонзился ему в грудь. Хрустнули ребра, потекла кровь, пламя над головой Горта засияло ярче. Возникшее на грани света и тени чудище не успело вскинуть уродливые лапы, как рассыпалось в прах. Шолан извлек сердце и поднял его, зажав в кулаке.

– Идите ко мне, братья… – голос предводителя прозвучал странно, будто заговорило сразу множество людей. – Причаститесь кровью того, кто пошел на смерть добровольно… и мрак не станет вам больше помехой…

Первым шагнул вперед эльф-следопыт. Протянул руку, поймал на палец каплю, вытекшую из еще живого сердца. Миг помедлил и лизнул соленую жидкость. Вздрогнул, когда тьма вокруг рассеялась, а страх, жесткой лапой сжимавший душу с момента, когда они высадились на Теносе, исчез.

Покинутый город перестал внушать непонятный ужас, безжизненный лес сделался обычными джунглями, исчезла невидимая бездна под ногами, и даже строения на холмах стали просто развалинами.

– Ничего себе… – восхищенно проговорил альтаро.

А к Горту поспешили его соратники.

Каждый причастившийся обретал возможность видеть во мраке и получал защиту от облака страха, висевшего над островом. Понимал, что, несмотря на усталость и дождь, готов идти в эту жуткую ночь и сражаться во имя Господина. Согласен отдать ему кровь, жизнь и даже нечто большее…

И через час Шолан повел за собой не испуганную толпу, а уверенное в себе, слитно шагавшее войско, пусть даже небольшое. Они переправились через речку и двинулись на северо-восток, туда, где высадился неведомый враг. Несколько тварей из грязи и листьев попытались напасть на роданов, но Горт уничтожил каждое из них движением руки.

От страшилищ не осталось и следа.

Дождь топтался по палубе тысячами мокрых крохотных ножек. Слышно было, как волны бьются о борта «Владыки морей», как скрипит такелаж, как разговаривают и тихо смеются наверху матросы.

А трое учеников Харугота из Лексгольма сидели в каюте и молчали.

В тесную каморку, куда с трудом поместить три лежака и крохотный столик, их загнала вовсе не непогода, обрушившаяся на бриг не так давно. Нет, весть собратьям по могуществу подал Савирт, и они тут же покинули наблюдательные посты. Корел ушел с палубы, Лехайон оставил трюм, где Чернокрылые опять начинали ворчать по поводу затянувшегося плавания.

– Слушаем тебя, – первым нарушил тишину незаконнорожденный сын барона. – Что случилось?

– Э, хм, да… – за годы обучения магии Савирт так и не выучился говорить гладко. Порой за косноязычие ему даже доставалось от наставника. – Я, значит… с каждым днем голос ее… все сильнее звучит. Громче, понимаете?

– Цель ближе и ближе, так что ничего удивительного, – покачал головой Корел. – Капитан говорит, что сегодня вечером, в самом худшем случае – ночью мы увидим берега острова.

– Это… да, – кивнул вихрастой головой уроженец Безариона. Лицо его побагровело от натуги, от тщетных попыток выстроить слова в правильном порядке. – Но она говорит, что… опасность… нельзя подходить к Теносу с той стороны, откуда подходят к нему… остальные.

– Именно так и говорит? – спросил Лехайон, и его соседи по каюте невольно вздрогнули, поскольку купеческий отпрыск словно пропадал совсем, когда молчал и не двигался. – Ты уверен?