Логово змея

Путь, которым они сейчас шли, не был слишком трудным. Он проходил у подножий сопок, тайга здесь росла пореже, почти без подлеска – а может, Глеб просто окончательно втянулся в ритм движения.

Из-под самых ног Анны внезапно с шумом взлетел в воздух здоровенный черный шар, спустя несколько секунд ошеломленный Глеб сообразил: тетерев! И тут он сделал то, объяснения чему не смог найти и много дней спустя. Вскинул карабин, поведя стволом вслед птице, и торопливо нажал спусковой крючок.

– Бах! – грохнул выстрел, заглушив предостерегающий крик Анны.

Тетерев на свою беду улетал от Глеба точно по прямой, мишень казалась для стрелка почти неподвижной, и пуля настигла цель.

– Попал! – с гордостью сказал он и шагнул за добычей.

– Зачем ты стрелял, глупый Йока?! – Лицо Анны пылало краской гнева. – Теперь они нас услышали! Теперь они снова пойдут за нами!

Растерявшись, Глеб не знал, что ответить, но выражение ее лица уже изменилось. Казалось, она испугалась своего взрыва.

– Прости меня, Глебушка, – сказала Анна. – Не надо было так делать. Не надо было стрелять.

– Может, они не услышали, – виновато пробормотал он. – Мы же далеко ушли.

– Может быть, – согласилась она. – Наверное, не услышали… Пойдем скорее.

– Я птицу подберу.

– Конечно. Только быстрее, Глебушка…

Надежда его оказалась напрасной. Как раз в это время погоня, перейдя речку, двигалась вниз по течению. Каждый их шаг уводил от беглецов все дальше и, хотя Донгаров старательно искал следы, его уверенность в успехе все больше падала, он уже был готов признать свое поражение, когда изощренный слух охотника уловил ослабленный расстоянием хлопок выстрела. Он замер, еще некоторое время слушал, потом удовлетворенно ухмыльнулся.

– Теперь знаю, куда надо идти! – сказал он.

– Не врешь? – смерил его взглядом Драч, но Донгаров не обратил внимания на недоверие.

– Теперь обязательно догоним, – заявил он. – Потому что они пока следы путали, время потеряли, а мы напрямик пойдем!

* * *

Костя Равикович, которому Глеб не так давно звонил по спутниковой связи из далекого Тангуша, был не только его коллегой, но и давним приятелем. Веселый, милый человек, свой в любой компании, всегда готовый разделить с товарищем застолье и даже взять на себя труд выполнить некоторые необременительные просьбы, Костя оставался незамутненным осколком минувшей эпохи всенародной уверенности в завтрашнем дне. Он и сейчас внешне оставался простым советским научным сотрудником, способным без ропота существовать на мизерную зарплату «мэнээса», плюс небольшая добавка за счет репетиторства и прочих подобных источников существования.

Костя был холостяком – не только в силу убеждения, но и по той причине, что его личный бюджет не выдержал бы дополнительной нагрузки, связанной с появлением в его маленькой квартире вторых и третьих лиц на постоянной основе. Нельзя сказать, что Костю это не раздражало. Конечно же его изредка посещали приступы хандры, особенно когда Костя позволял себе всерьез задумываться о завтрашнем дне. Приходилось признавать, что перспективы повысить свой социальный статус у него были хреновые. Проще сказать, что таких перспектив вовсе не было. Институт хирел вместе со всей отраслью, а найти в себе силы сменить поприще Костя не мог. Поэтому он всякий раз старался поскорее переключить мысли на иной, менее тревожащий предмет. Например, на юную лаборантку Ксюшу, попавшую в институт невесть как и зачем (зарплаты лаборанток хватало разве что на проезд в городском транспорте). Впрочем, у Ксюши хорошо зарабатывали родители, в деньгах она не слишком нуждалась, а умеренное ничегонеделание в ранге сотрудника академического института ей даже нравилось.

Сегодня с утра Костя должен был ехать на дачу, и это его страшно угнетало. Дачей занимались его родители, сам он с детства терпеть не мог бесконечного и, на его взгляд, малоосмысленного ковыряния в земле. Собственно, сегодня и дачей-то их загородное владение на шести сотках называть было как-то неловко: дощатый летний домик с микроскопической верандой, отдельно стоящая маленькая кухонька да сарайчик под одной крышей с сортиром. «Они на шестисотых “мерседесах”, зато у нас дача “шестисотая”», – шутил он, маскируя досаду.

Не ехать было нельзя: он обещал пожилым родителям помочь вывезти урожай (кстати, довольно неплохой) и сейчас уныло думал о предстоящей дороге в переполненной, пропахшей луком и потом электричке туда и обратно – с набитыми доверху овощами рюкзаком и тележкой.

«Еще и кошелку в руки сунут», – уныло подумал Костя.

Он уже натягивал старые кроссовки, готовясь выходить, когда в дверь позвонили.

– Кто? – меланхолично спросил Костя – не из опасения, он не верил, что кому-то придет в голову грабить их обшарпанную малометражку – просто порядка ради.

– Соседи, – ответили из-за двери. – Домофон в подъезде будем ставить.

– На хрена он нужен… – проворчал Костя и отпер замок.