Лояльный мужчина

— Митч! — Закричала Билле, вскакивая с дивана, бросаясь через весь холл к двери, он успел сделать только один шаг в квартиру, как она обхватила руками его за бедра, крепко обняв, запрокинула голову назад, глядя на него с его высоты.

— У нас будет куриная пицца от тети Мары!

Митч положил ладонь ей на затылок, улыбнулся, глядя на нее сверху вниз и пробормотал:

— Я знаю, красавица.

Затем он наклонился, поднял ее, с ней на руках закрыл дверь, спросив:

— Тебе лучше, милая?

Она с энтузиазмом кивнула.

— Хорошо, — пробормотал он, и я увидела, как его руки сжали Билле, отчего появилось еще одно сладкое шипение у меня в животе. Затем он перевел взгляд на Билли и крикнул:

— Привет, парень.

— Привет, Митч. Я сделал уже все уроки, — молниеносно добавил Билли, и судя по тому, насколько быстро он это заявил, явно не хвастаясь по-детски, не выжидая, чтобы его похвалили, и не пытаясь что-то выпросить, поскольку он оказался молодцом. В сообщении Билли было явно что-то другое, я до конца не могла понять, поэтому внимательно изучала выражение его лица и язык тела, пока Митч не перебросил через спинку дивана Билле, усадив ее рядом со мной, и пока тут же его губы не оказались на моей шее.

— Привет, милая, — прошептал он, целуя меня.

По груди разлилось тепло, я запрокинула голову назад, он оторвался от меня, глядя мне в глаза.

— Привет, — прошептала в ответ, тут же растворившись в его глазах.

— Наконец-то, — пробормотал он, его глаза смеялись, — я попробую твою пиццу.

Услышав это, я нахмурилась.

А Митч громко расхохотался. Затем я почувствовала, как он обхватил меня за хвост волос, легонько потянул за него, отчего голова запрокинулась еще ниже и прикоснулся своими смеющимися губами к моим.

Понятно, что я перестала хмуриться в тот же самый момент.

Затем он отпустил мой хвост и направился в спальню, по пути снимая пиджак.

Я смотрела ему вслед, не в силах вынырнуть из самого безопасного, уютного, теплого, лучшего кокона, который появился вокруг меня с его появлением, главным образом потому, что мне просто не хотелось.

Мы ели пиццу за обеденным столом, так распорядился Митч. И пока мы ели мою пиццу за его обеденным столом, я все глубже погружалась в мир своих грез, потому что за всю свою жизнь у меня никогда не было ничего похожего. Ничего похожего, чтобы вся семья собралась вокруг огромного стола. И ела бы отличную пиццу (это не совсем мои слова). И слушала бы болтовню детей и глубокий, красивый голос красивого мужчины, вступающего в разговор и, наблюдая за всеми, кто мне был не безразличен, видя, как они улыбались, рассказывая что-то смешное или грустное, делясь своими мыслями и делами, как бы разделяя свою жизнь с ним.

И я отлично понимала, что раньше такого у Билли и Билле никогда не было, и я видела, что им это нравится так же, как и мне.

А может, даже больше, чем мне.

И я следила за оживленной Билле, если в это можно было поверить, ее восторженность поднялась на три ступеньки выше, в то время как ее собственное тефлоновое покрытие, такое уютное, как теплый кокон, плотно охранял ее. Я видела, как Билли внимательно наблюдает за Митчем, подражая ему во всем, например, как он ел, потом поставил в раковину свою тарелку, потом как уселся в свое кресло, наконец-то имея перед глазами хорошего, порядочного мужчину в качестве образца для подражания…

Ему все это нравилось определенно больше, чем мне.

И мой безопасный, уютный, теплый и намного лучший кокон почувствовал себя немного хихикающим, когда Билли заявил, что просто горит желанием вымыть посуду. Затем Билли с таким же отчаяньем, с такой скоростью стал ее мыть, что ни Митч, ни я не смогли его отговорить от этого. Он даже не дал нам самим убрать со стола.

Я наблюдала за ним с большой тревогой, а потом почувствовала еще одну тревогу, озабоченность, наблюдая за Билли, который настолько усердно убирал все на кухне, в глазах Митча появилась такая же тревога.

Должно быть, он почувствовал на себе мой пристальный взгляд, потому что перевел на меня глаза, я склонила голову набок, он прошептал:

— Позднее, дорогая, — я только кивнула.

Когда я уложила детей спать, а Митч растянулся на диване, смотря матч по бейсболу. Я обогнула диван, его глаза тут же остановились на мне, я же вперилась в него взглядом.

— Иди сюда, детка.

Я скользнула глазами по всему его растянувшемуся телу, он выглядел настолько обалденно, лежа на диване, его глаза смотрели на меня с такой нежностью, как и его голос, отчего мои мозги глубоко зависли в мире грез, хотя мое тело автоматически передвинулось к нему. Как только я придвинулась к нему на расстояние вытянутой руки, он сделал резкий выпад, его пальцы сжались на моем бедре, я оказалась прижатой к спинке дивана, он прижался ко мне своим боком, а моя щека при этом прижималась к его груди.

— Досмотри со мной игру, а потом я отпущу тебя спать, — пробормотал он.

— Ладно, — пробормотала я в ответ.

Его рука тут же обвилась вокруг моей поясницы, пальцы беспорядочно стали выплясывать по джинсам на моем бедре. Я вздохнула и обняла его за живот.

Понятно теперь? Я совершенно обезумела с ним.