Локальная метрика

Ольга спустилась как раз к чаю, свежая, задорная и прелестная, но немного, как мне показалось, напряжённая. Вгрызлась в печенье так, как будто на фигуру ей плевать. Хотя я бы такую фигуру объявил национальным достоянием.

— Ну что, гадаете, кто я и зачем тут? — подмигнула голубым глазом.

— Подслушивала? — мрачно спросил майор.

— Тут интересная акустика, — не стала отрицать она.

— Нам бы хотелось что-нибудь уже прояснить, — настойчиво сказал Борух, — а то как-то нечестно выходит.

— Непременно, — покивала она, изящно надкусывая ровными белыми зубами печеньку, — но сначала ещё один вопрос, можно?

Не получив возражений, продолжила:

— Ящик. Тот, который вы со склада спёрли. Не хотите посмотреть, что в нём?

— Он заперт.

— Если это то, что я думаю, и закрывал его тот, о ком я думаю, то я, возможно, угадаю код.

— Заинтриговала, — признался майор.

— Умею, — кивнула девушка. — Если я всё просчитала правильно, то содержимое ящика критически важно. Если ошиблась — ну что же, бывает… В любом случае, объяснения за мной, но давайте хотя бы попробуем?

Борух ушёл в соседний с залом кабинет, лязгнул там дверью вделанного в стену монументального сейфа и притащил ящик. Он по-прежнему жужжал и больше ничего не делал. Мы смотрели на Ольгу, Ольга — на ящик.

— Десять, ноль восемь, пятьдесят девять. День, когда всё началось.

Борух потрещал колёсиками, потянул ручку.

— Мимо!

— Хм… — Ольга глубоко задумалась, — а если… Пятнадцать, одиннадцать, тридцать шесть?

Треск, треск — щелчок.

— В самую дырочку! — кивнул майор, поворачивая ручку. — А это что за дата?

— Мой день рождения. Оказывается, для него это куда более личное, чем я думала…

— О, да ты скорпион! — сказал я. — В тебе должно быть полно яда и коварства… Стоп, а почему «Тридцать шесть»?

— Ого… — перебил меня майор, — это что за хрень?

Кубическое пространство, ограниченное толстыми двойными стенками ящика, походило на внутренности настенных часов — большая спиральная пружина и сложная система вращающихся с тихим жужжанием шестерён. Центр композиции — две грубо стилизованные фигурки — одна чёрная, с жирным графитным блеском, вторая — белая с искрой, как твёрдый каменный снег. От них исходило непонятное, как будто тянущее внутри, на уровне селезёнки, ощущение. Фигурки закреплены в металлических зажимах и медленно вращаются друг относительно друга, почти соприкасаясь плоскими основаниями.

— Механический часовой замыкатель, — сказал Борух. — В какой-то момент вот этот шпенёк зайдёт вот в эту вилочку. Видите? И верхняя фигурка опустится, войдёт в соприкосновение с нижней, вращение заправит эти выступы в эти пазы… Тогда второй конец коромысла передвинет переключатель и разомкнёт эти два провода.

— Видела я похожую конструкцию, — кивнула Ольга, — правда, давно дело было.

— А я, кажется, видел такие фигурки. У той мулатки, как её, ну…

— Эвелина?

— Точно. Не такие у неё были?

— Не «такие», а эти самые. Это рекурсор, он на весь Мультиверсум один такой. Мы думали, что, когда он был похищен, Эвелина погибла. Теперь я знаю, что нет. Спасибо, это ответило на многие вопросы.

— Не на наши, — жёстко сказал майор. — Итак?

— Рекурсор надо замкнуть. Никто и предположить не мог, что они знают достаточно, чтобы вот так завесить фрагмент, но предательство Эвелины многое объясняет. Она была оператором.

— Кто «они»? — спросил Борух.

— Контора. Карасов. Куратор. Твои старые друзья, майор.

— Чёрта с два они мне друзья.

— Как скажешь. Тогда замыкаем рекурсор, и их планы идут лесом, ты ведь не против?

— Я был бы не против, — покачал головой Борух, — но вот в чём дело… Эта штука действительно такая важная?

— Важнее некуда. Артефакт высшего порядка.

— И что случится, если мы его, как ты говоришь «замкнём»?

— Теоретически — «фрагмент» отвиснет. Полностью сольётся со здешней метрикой, станет недоступен извне, как вся Коммуна.

— Коммуна?

— Послушай, ты можешь задать миллион уточняющих вопросов, и тебе ничуть не станет понятнее. Вы слишком многого не знаете, — нетерпеливо сказала рыжая, — но мне некогда рассказывать всю историю Мультиверсума с начала времен.

— Мне не нравится слово «теоретически», — сказал я.

— Никто не знает точно, как работает рекурсор, — равнодушно пожала плечами Ольга, — но это не мешает нам его использовать.

— Кому «вам»?

— Вы до вечера будете вопросы задавать?

Борух захлопнул дверцу ящика.

— Я тебе не верю, — сказал он. — Когда с этой штукой игрались в прошлый раз, результат мне не понравился. Либо ты всё объясняешь, либо мы всё оставляем как есть. До прояснения картины мира.

— Как скажешь, — неожиданно легко отступила Ольга, — это самый простой, но не единственный путь.

Майор отнес ящик в сейф, запер его на два разных ключа. Один отдал мне.

— На случай, если эта рыжая зарежет меня во сне, — сказал он, то ли шутя, то ли серьёзно.

— Почему ты настроен против неё?

— Она слишком хитрая. Не люблю таких. И хотелось бы сначала выслушать другую сторону конфликта.