Локальный конфликт

Яркий свет, как будто рядом с окном зажгли прожектор и направили его луч прямо в окно палаты, ворвался внутрь, почти не утратив свою силу, пройдя сквозь чуть-чуть припудренное пылью стекло. Сергей зажмурился. За то мгновение, когда глаза его были закрыты и видели лишь темноту, постепенно приобретавшую цвет крови с зелеными вкраплениями, он понял, что все опять позади. Эти новые испытания тоже остались в прошлом, так и не затронув его душу, а тело… годы портят его куда сильнее и жалеть о появлении каждого нового шрама и новых морщин не стоит, но внушить себе это так трудно. Почти невозможно.

— Сколько я уже здесь?

— Неделю, — сказала Мила.

— Неделю? Это немного. Когда меня выпишут? Я ведь здоров?

— Да, — сказал врач, — вы подверглись сильному, очень сильному гипнотическому воздействию. В вас заложили программу, запускавшуюся при определенных условиях, но для того, чтобы смоделировать эту ситуацию, просчитать, что она возможна, прямо сказать, надо обладать поразительными способностями. Выдающимися. Я многое бы отдал, чтобы встретиться с этим человеком и поговорить с ним.

— А-а-а, — протянул Сергей, что-то вспоминая.

— Вы ведь помните его?

— Помню, но мне говорили, что отряд, в котором я был, полностью уничтожен.

— Да, я наводил справки. Уничтожен, но не полностью. Пленный рассказывал, что их командир улетел, вместе с ним улетел еще один человек. Может, это и был наш таинственный гипнотизер.

— Вам надо спросить, был ли среди боевиков такой небольшого росточка человек с отталкивающим лицом. Оно у него было все в бородавках. Они росли на нем, как грибы на старом пне. Лицо его тоже было трухлявым.

— Я узнаю. Жаль, если этот человек погиб, — врач вздохнул. — Теперь и эксгумацию нет смысла делать. Клетки мозга разрушились, — эти фразы он сказал тихо, себе под нос, раздумывая, потом встрепенулся, — простите, я тут все о своем. Боюсь, что не смогу гарантировать вам в ближайшее время спокойную жизнь. Во-первых, будет нужно составить фоторобот этого гипнотизера, фотография Алазаева — есть. Фоторобот и фотографию — пошлют в Интерпол. Не все, конечно, хотят с нами сотрудничать, но найти их, вероятно, будет не трудно, коль они живы. Особенно если у гипнотизера такая выдающаяся внешность. Поймать их будет легко, если они не станут вести оседлый образ жизни в какой-нибудь глуши или… — врач замолчал.

— Или не сделают пластическую операцию, — подхватил Сергей.

— Да, — сказал врач.

— А во-вторых?

— Что во-вторых?

— Почему во-вторых у меня не будет спокойной жизни? Остался побочный эффект от гипнотического воздействия? Я стал социально опасен? Меня постоянно будут держать взаперти под присмотром или ликвидируют?

— Ну что вы, что вы, — замахал руками врач, — на все вопросы один ответ: нет. Тот человек заложил в вас программу очень аккуратно. Ювелирно. Отработав, она не оставила следов и на общее психическое состояние почти не повлияла. Никакой подпрограммы в ней не было. Остатки гипнотического воздействия мы сняли. После небольшой психологической реабилитации вы будете свободны. Вы и сейчас почти свободны. Но все же я посоветовал бы вам еще немного побыть в больнице. Для меня. Я хочу понаблюдать за вами, а потом, когда мы вас окончательно вылечим, я хотел бы, чтобы вы раз в квартал приходили ко мне на осмотр. Я о вас непременно напишу, если позволите конечно.

— Хорошо, — сказал Сергей. — Что-то обо мне много пишут по самым разным поводам.

Мила тихонечко прикоснулась рукой к халату врача, ухватилась за него, подергала, увидев, что он не обращает на нее никакого внимания. Врач задумался, теребил пальцами дужку оправы.

— Ну и спецслужбы наверняка захотят пообщаться с вами, — сказал врач. — Готовьтесь к этому разговору.

— Это уже пройденный этап. Ничего страшного в нем нет.

Мила фыркнула, опять подергала врача за халат.

— Телевизор, — сказала она. — Вы забыли. Уже пора.

Мила медленно выговаривала каждую букву, как учитель иностранного языка, который хочет научить своих подопечных правильному произношению и из-за усердия немного переигрывает, поэтому слова его звучат неестественно.

— Ах, да, простите.

Столик, который вкатили в палату, был легким, усилий это требовало столько же, сколько уходит на то, чтобы в магазине толкать перед собой тележку с продуктами. На столике был телевизор.

Мила развернула экран к Сергею, распутала шнур, воткнула вилку в розетку, включила. Экран ожил.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я не могу жить без новостей, сказал Сергей, когда понял, что телевизор настроен на круглосуточный информационный канал, — признаться, я не прочь отдохнуть от них.

— Подожди, пожалуйста, немного. Ты все поймешь.

— «Ты все увидишь сам», — процитировал Сергей старый шлягер.

— Именно.