Локи все-таки будет судить асгардский суд?

— По Тессеракту сохранилось достаточное количество материалов, — Кауна вынул из-за пазухи свитки, не обращая внимания на рог. — Взгляни.

Ивар протянул руку, прихлёбывая газированный напиток. Что тут интересного? Тексты содержали море выкладок, но все они касались жезлов судьбы. Ивар углубился в чтение. Да, он что-то такое слышал от стариков. Много столетий назад Тессеракт доставили в поселение и приняли за мощный боевой артефакт. Слишком мощный даже для Асгарда. И кому могла прийти в голову мысль отколоть от него несколько фрагментов? Причем семнадцать — не многовато ли для начала? Ну да что взять с ученых тысячелетней давности — они ничего не смыслили в науке!.. Сколько же здесь рисунков жезлов судьбы: и в фас, и в профиль, и все разные. Они сыграли ключевую роль в битве с захватчиками из другого мира. А вот куда их дели потом — записи умалчивали. Ивар довольно оскалился: вот надо же было так опозориться — не разобраться, что боевой артефакт — это еще и портал, причем не только в уже известные восемь миров. И не было бы кровопролитной бойни, если бы Тессеракт не сработал во время испытания жезлов.

— Что скажешь? — спросил Кауна, как только Ивар отложил бумаги в сторону.

— Что сердечно благодарю тебя, и что мы еще долго будем этим заниматься.

— Нет, untersteh dich{?}[не смей], — Кауна отобрал бумаги. — Я пришлю магиологов, теорией пусть занимаются они. А вы с Локи займитесь практикой. Раз ученые прошлого смогли отколоть кусочки, то и вы сможете. Нужна пластина, тонкая, чтобы никто ничего не заметил. Она, я уверен, будет обладать теми же свойствами, что и весь куб. Мы отдадим правительству Тессеракт, а себе оставим возможность ходить в другие миры без надзора.

— Кауна, я не играю против правительства, особенно, — Ивар повысил голос, — когда рядом со мной сын царя.

— Ивар, ты хочешь поговорить об этом с мастерами магии и логистики? — спокойно спросил Кауна. — Я могу позвать обоих хоть сейчас.

— Я уже на вашей стороне, — Ивар примиряюще поднял бутыль со стола. — Точно не хочешь вкусить мое гениальное изобретение?

Локи с трудом приходит в себя, пытаясь понять, где он и что с ним случилось. Больше всего болят грудь и глаза. Что же произошло? Неужели…

Отец везет его куда-то. Куда-то очень далеко. Вот ворота с охраной, асы в престранных одеждах — это поселение отверженных. Они идут к целителю. Точнее, к нему в дом, потому что самого мужчины нет на месте. А дальше темнота. И пробуждение. Уже в связанном состоянии.

— Расскажи об артефактах, — шум в ушах не дает расслышать вопрос.

Локи ничего не отвечает, прекрасно понимая, что таким образом обрекает себя на муки.

Глаза болят неимоверно. Такое ощущение, будто их выжигают. Слышится повторный вопрос о Тессеракте. Он отвечает, но не то, что от него хотят услышать. Он рассказывает про все: про Бездну, про войну, про своего хозяина, но не про артефакты — единственное, о чем он не скажет никогда.

Чувствуется, что кожа на груди разрезана. Для чего? Ах, да, так перелом ребра будет в тысячу раз больнее. Похоже, сломаны пять или шесть с правой стороны и два-три с левой. Из шеи идет кровь, но жизненно важные сосуды не задеты. Боль ужасная, кажется, что каждая клетка тела умирает с дикими воплями. Он лежит в чем-то вязком, липком и тошнотворно пахнущем. Собственная кровь. Грудную клетку обдает горячим паром, сосуды вздуваются, легкие чуть слышно шипят, а тело пронзает невыносимая боль…

Все кончается. Отец уходит, на его месте появляются какие-то незнакомые асы. Они сыплют на раны порошок, похожий на уже растертый целительный камень, и все переломы срастаются, боль быстро отступает. И ни слова, ни звука — лишь оглушающая тишина. Лекари уходят, но дверь не запирают. Царевич спешит выйти на улицу, а там… Мертвая, гробовая тишина. Да, по улицам ходят асы. Да, жизнь в этом поселении есть, но полное отсутствие звуков давит на мозг. И невольно задумываешься, что хуже: пытки или игнорирование и абсолютная тишина? Он видит Раиду и Беркану, подбегает к ним. Спрашивает о чем-то, но они его будто не слышат, будто его не существует. Он хочет пить, но никто не отвечает ему, как найти воду. Он обречен скитаться среди асов, с которыми не может даже заговорить…

Прошло три ночи. Ничего не изменилось. Гробовая тишина, асы повсюду, жажда. Локи больше не может так, он сходит с ума.

— Отец! Я все, все расскажу! Слышишь?! Я все расскажу, прошу, избавь меня от тишины!!! — царевич падает на колени, захлебывается в собственных беззвучных рыданиях и вдруг слышит голос над собой: «Конечно, скажешь. И ответишь перед судом Асгарда за свои преступления…»

Фригг сидела у постели сына и гладила его по волосам. Все случилось именно так, как она и предполагала. Все как всегда. И о чем только думал муж, когда сперва увел, а потом и бросил ребенка на кладбище в такую погоду? Под пронизывающим ветром? В мороз и метель?