Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Решение загадки каскета… Перечеркивает то, ради чего изначально повесть создавалась. Когда-то в 2012-м году мне было интересно написать роман, в котором бы главный конфликт вообще никак не разрешился. А то во всех литературных произведениях одно и то же: что-то нужно сделать, и к концу это «что-то» либо сделано (царевна найдена, кольцо уничтожено, шкаф закрыт), либо не сделано и герои мыкаются с последствиями (темный властелин выиграл, шкаф, оказывается, и не надо было закрывать и прочее). Мне хотелось оставить загадку каскета нерешенной, но сейчас, спустя сто глав, я обнаружила, что она как-то сама собой испарилась и потеряла свое значение. Думаю, большинство читателей забыло, с чего повесть начиналась. Сейчас получается, что каскет — это совершеннейшая мелочь, не влияющая никак на сюжет, и я решила таки раскрыть его тайну хотя бы для себя (объяснение придумывалось по ходу написания, у меня были заготовки на его счет, но не было четкой линии партии).

Вопрос деторождения тоже поднимался в повести уже множество раз, и с ним основная проблема в том, что я никак не могу его научно объяснить. Только через магию, а хотелось бы все же подогнать более-менее научное обоснование.

Идея, что етуны –это сочетание муспелей и нифльхеймцев — взята с сайта Анны Блейз, как и идея о правителе, который скорее не правитель, а мировой судья.

Вторая часть про Джейн: с меня давно хотели какую-нибудь свадьбу, и я выдала свадьбу. Правда, найти свадебные обряды древних скандинавов удалось с большим трудом, и я в них вовсе не уверена. Точно были меч, факельное шествие, призыв Фрейи и Фрейра (в моем варианте их нет смысла призывать, поскольку они живут в одном дворце с молодоженами). Но сам порядок свадьбы и глобальное описание мне найти не удалось, только разрозненные кусочки, которые я и собрала воедино.

Что касается множества подарков, которые надарили Джейн, а также замечания насчет совместной трапезы, то это настоящие скандинавские обычаи. Общая идея такова: если человек удачлив в походе, то принять у него из рук любой дар или разделить пищу означает прикоснуться к его удаче и перенять часть. Относительно еды все проще: в обычной жизни ели семьей, а в походе — целым отрядом. Отряд воспринимался как вторая семья. Поэтому пустить человека за стол означало оказать ему большую честь и доверие.

Третья часть про Локи. Наконец-то я хотя бы для себя поняла, как Локи умудрился не замерзнуть вусмерть в храме. Меня всегда смущало собственное объяснение про ребенка из храма, пролежавшего долгое время на льду, который после этого пускай и остался болезным, но все же выжил. И вот теперь у меня, наконец, появилось объяснение — во всем виноват Один! Тогда получается, что ребенок провел на холоде всего несколько минут. Заодно хорошо объяснились напряженные отношения с отцом. Мысли об убийствах — отсылка к ванахеймскому походу: там Локи вспоминал, что отец никогда их с Тором не трогал, но спокойно на их глазах убивал рабов и любимых животных.

И все же есть на свете хоть какая-то справедливость: именно Тор (фактически единственный светлый персонаж повести) помогает Локи восстановить воспоминания, а не Фригг. С ней, впрочем, есть своя линия: Локи думает о том, что никогда не видел семейной любви и обвиняет в этом отца. Знал бы он, насколько ошибается…

И вот, наконец, свершается то, чего так ждала половина читателей повести. Один таки не обманывает Хагалара и действительно мягко приказывает Локи учиться магии. И вот он — триумф Локи. Впервые в жизни Локи обыгрывает Одина, хотя сам этого не понимает, поэтому даже насладиться своим триумфом не может. Только читатели могут улыбнуться, что есть в мире справедливость, и прожженные интриганы иногда сами себя обыгрывают. А дело все в том, что Хагалар так и не сказал Одину, что весь фелаг в курсе истинного облика Локи (несмотря на всю свою мерзостность, Хагалар не желает им смерти от рук Одина), как и не рассказал, что виновен во всех превращениях Локи каскет и царевна Етунхейма. Получился очередной испорченный телефон.

Разбор сто четвертой главы

А вот и вторая часть последней главы шестой части. Изначально две главы были одной и занимали 15 страниц, а убийство Джейн было в самом начале. Софелаговцы посоветовали мне разбить главу на две и отнести убийство Джейн в самый конец, чтобы эпично завершить предпоследнюю часть повести.