Лола Карлайл покажет всё (ЛП)

От его мягкого прикосновения волоски у нее на затылке приподнялись, и в горле защекотало. Она положила тюльпан на стол и вгляделась в такие знакомые голубые глаза. В лицо единственного человека, который мог бы понять даже то, что она сама не понимала.

– Я не знаю, как быть. Я знаю, что должна радоваться, что я дома, и я рада. Но в то же время, я чувствую, как что-то изменилось, и не знаю, что. Мой дом, моя работа, моя жизнь, все как раньше, но… Я не знаю. Все ощущается по-другому. Дезориентирующим. Странным.

Макс нахмурился, чуть наклонил голову и всмотрелся в ее глаза.

– Ты непроизвольно возвращаешься к травмирующим воспоминаниям или трудно засыпаешь?

– Нет.

– Кошмары снятся?

– Мне снилось, что я не могу вытащить Крошку из приюта для животных.

– Хм. Какие-нибудь сны о смерти или умирании?

Она покачала головой.

– Нет.

– Нервозность?

– Нет.

– Чувство страха?

– Нет, с тех пор как я вернулась. – Девушка пожала плечами. – Просто у меня проблемы с концентрацией.

Макс положил обе ладони поверх ее обнаженных рук.

– Звучит так, словно ты слегка контужена. Это не редкость среди людей, перенесших травму. Возможно, тебе нужно кому-то показаться.

– Психиатру?

– Да.

Нет, она не хотела разговаривать с доктором. Она уже проходила терапию. Несколько лет назад, и тогда она ей помогла, но сейчас Лола не чувствовала, что нуждается в профессиональной помощи. Она только хотела поговорить с Максом. От простого прикосновения его горячих ладоней к ее рукам ей становилось лучше. Как в ту ночь, когда штормило, и в ночь, когда они занимались любовью.

– Ты когда-нибудь видел психиатра?

Мужчина расхохотался.

– Нет, я боюсь того, что он может найти.

– Например, что ты такой же чокнутый, как козодой[145]?

– Точно. – Его ладони скользнули вниз по ее рукам к локтям, и снова ей пришлось бороться с желанием опереться на него.

– Ты ела?

С этим Лола испытывала небольшие затруднения. Ей приходилось напоминать себе поесть, но девушка это уже проходила и знала порядок действий. Ничего такого, с чем она не могла бы справиться. Ничего такого, что она не могла бы победить, и ничего такого, о чем она хотела бы поговорить.

– К чему все эти вопросы?

– Мне нужно знать, что ты в порядке. – Мужчина опустил руки, забирая тепло своего прикосновения. – В своей жизни я делал некоторые вещи, которыми не особенно горжусь, но я никогда не разрушал жизнь невинной женщины. Я поступил так с тобой, и сожалею об этом. – Он вгляделся в ее глаза, как будто мог прочитать ее мысли. – Я хочу убедиться, что ты на самом деле в порядке, и я хочу помочь тебе удалить те фотографии из Интернета. Я в долгу перед тобой.

Из его уст это звучало так, как будто единственная причина, по которой он приехал, состоит в том, что он чувствовал за нее ответственность. Как будто он здесь потому, что считает, будто имеет перед ней некий неоплаченный долг. Словно Лола просто еще одно дело, которое он должен сделать прежде, чем поставить галочку в своем списке и облегчить совесть.

– Ты мне ничего не должен. Я могу нанять кого-нибудь, кто поможет мне с Сэмом. И тебе не нужно было приезжать сюда из Александрии только, чтобы удостовериться, что я в порядке. Ты мог просто позвонить.

– Я направлялся в Шарлотт[146].

– О. – Она всего лишь остановка на его пути в другое место, и Лола почувствовала себя сбитой с толку от того, как это оказалось ужасно больно.

– Я бы все равно приехал.

– Почему?

– Ты и я… мы … – Макс подбирал правильные слова, так же, как в тот день на «Доре Мэй», когда пытался ради нее привести в порядок свою речь. – Я думал, мы вполне поладили. Во всяком случае, наши отношения стали более дружелюбными.

О да, она сказала бы, что занятия любовью это более дружелюбно. Лола задалась вопросом, что он на самом деле подразумевает под этим. Если подразумевает вообще хоть что-нибудь. С Максом трудно сказать.

– Ты пытаешься сказать, что хочешь, чтобы мы с тобой были друзьями?

Он сложил руки на груди и перенес вес на одну ногу.

– Дружба – это здорово, – произнес он, выглядя не особо довольным такой перспективой. – Мы можем стать друзьями.

Мужчина, стоявший на ее дверном коврике и рассматривавший ее так, словно раздумывая, не съесть ли ее на обед, приехал не за дружбой. Но мужчина, стоящий перед ней сейчас, напомнил ей Макса, который говорил, что Лола может ходить вокруг него голой и он ничего не почувствует.

– Ты когда-нибудь дружил с женщиной?

– Нет.

– И ты уверен, что сможешь относиться ко мне только как к другу?

– Уверен.

Девушка поставила тюльпан в вазу и взглянула на него краем глаза.

– Потому что я припоминаю пару случаев, когда ты целовал меня и, прежде чем я успевала осознать это, твои ловкие руки расстегивали мою одежду.

– Я могу держать руки при себе, – заверил ее Макс. – А ты?

– Нет проблем.

Он наклонил голову и изучил ее из-под нахмуренных бровей.

– Уверена в этом?

– Несомненно.

– Просто я припоминаю, как ты просунула руку в мои штаны и сжала мои яички.

Лола раскрыла рот, и Макс улыбнулся. Она забыла, что он мог быть таким грубияном.