Лола – любящее сердце

— Хорошо, — ответил учитель. — Значит, юмор сделал свое дело. Смех — естественная эмоция. Как и грусть. К сожалению, есть люди, которые считают, что грусть — удел одних плакс и слабаков.

Аннализа покраснела, а Марсель фыркнул. В конце урока мы поговорили о том, какая история нам понравилась больше и почему. Мне понравились все три, и я решила попросить эти книги у бабушки ко дню рождения. На холодильнике уже висел список того, что бы мне хотелось получить в подарок, но еще несколько пунктов в нем лишними не будут.

На музыке мы барабанили. В музыкальном классе было открыто окно, и вскоре дверь открылась, и появилась фрау Кронберг.

— Чуть-чуть потише, пожалуйста, — попросила она. — В других классах идут занятия.

Герр Деммон закрыл окна. После переменки у нас была математика, и впервые в жизни благодаря Мелли (она же Рыба-шар), я поняла смысл задачки. Потом была география у фрау Кронберг. Нам выдали атласы и велели выписать названия всех европейских столиц. Была такая скука, что я решила заняться сочинением заголовков для объявлений, которые собиралась развесить.

Из своего пенала с черепом я достала карандаш, заточила его и стала записывать все, что приходило в голову. Лишнее само отсеется потом.

Я с головой погрузилась в эту работу, как вдруг услышала негромкое, но выразительное покашливание.

Рядом со мной стояла фрау Кронберг, и через пару секунд мои записи уже были у нее в руках.

— Любопытно, — проговорила она с такой ледяной улыбочкой, что мой бывший учитель математики герр Коппенрат умер бы от зависти. У меня даже мурашки побежали по спине.

Фрау Кронберг, повернувшись к классу, прочитала:

— «Опытная няня займется вашими новорожденными сыновьями… Очаровательная волшебница присмотрит за вашим мальчиком, какое бы имя он ни носил: Антон, Бастиан или Фердинанд… Доверьте своего малыша опытным рукам… Хотите пропустить кружечку пива? Оставьте своего сынишку со мной!..»

Фрау Кронберг опустила листок. В классе послышалось хихиканье и фырканье, но учительница подняла руку, и воцарилось молчание.

Я тоже помалкивала. Потому что в горле у меня стоял ком, будто мне натолкали туда жеваной бумаги. Жаль, что не могу описать это ощущение точнее.

Когда Фабио встретил меня у ворот школы, я все еще молчала. Правда, уже не из-за кома в горле, а из-за зажеванной кассеты. Моя совесть все еще не желала успокаиваться.

— Сегодня Гарсиэлла свободна только до трех, — сообщил Фабио, и нам пришлось почти бежать. — В половине четвертого у нее фехтование, поэтому она хочет поскорее начать сессию.

— Вот и хорошо, — выпалила я и добавила, отдышавшись: — Как раз то, что надо!

— Ясное дело, — Фабио едва увернулся от велосипедиста.

Небо было серым, а воздух перед дождем стал вязким и тяжелым. Мы перешли Оштерштрассе, свернули направо, а затем налево — на Айхенштрассе. Когда упали первые капли дождя, Фабио запрокинул голову и поймал каплю на язык.

— Бразильский дождь на вкус совсем другой, — сказал он.

Я смахнула с носа каплю и лизнула кончик пальца. Обычный вкус, немножко металлический. А я ведь так и не попробовала бразильского дождя!

Тут у меня началась «saudade». Это бразильское слово, которым обозначают тоску. Папай часто повторяет его, и тогда в его черных глазах тоже сверкают капельки дождя.

— Как тебе Бразилия? — спросил Фабио. — Если не ошибаюсь, ты этим летом там побывала?

Я кивнула. Наша поездка длилась несколько недель. От переживаний и новостей последней недели я уже начала про нее забывать. Но тут воспоминания ко мне вернулись — все разом. Я подумала про вово и тиа Мему, про свою двоюродную сестру Габриэлу и других родственников, с которыми, наконец, познакомилась. Я вспоминала мотель на острове, бассейн, море и нашего с Фло друга Каку, который сейчас, наверно, возился с лошадьми или сидел в своем домике на дереве, где рассказывал нам про Ошуму.

— Было здорово, — вздохнула я. — В Бразилии я познакомилась с богиней.

— С богиней? — удивился Фабио.

— С Ошумой, — пояснила я. — Это…

— …Богиня пресной воды, — подхватил Фабио. — И женской красоты. Моя мама умеет танцевать ее танец.

— И я тоже! — сейчас я гордилась собой.

— Приходи в нашу танцевальную группу, — пригласил Фабио. — В конце месяца мы начинаем новый проект. Барабанов там не будет, но мама научит нас новым движениям. Если ты умеешь танцевать, тебя точно возьмут. Мы с Глорией выступали в паре в прошлом году.

У меня зачесалась голова.

Фабио уже говорил как-то, что его мама — настоящая танцовщица. Просто здорово, если она будет ставить номер вместе с герром Деммоном. Но тут я подумала о том, что случилось в первый день занятий… и об Алексе.

— Даже не знаю, — пробормотала я.

— Ты подумай, — сказал Фабио и вдруг дернул меня за рукав перед каким-то домом:

— Стоп. Пришли!

Мы находились у самого парка, совсем недалеко от Школы с козами.

— О, вот и вы! — из открытых ворот гаража выскочила темнокожая девушка с длинными черными волосами. — Уже без пяти три, пора начинать! А ты, гном, оставайся снаружи и не суй сюда нос.

Я хихикнула, вспомнив, что Фабио тоже младший брат.