Читаем Лолита полностью

Итак, вот моя повесть. Я перечел ее. К ней пристали кусочки костного мозга, на ней запеклась кровь, на нее садятся красивые ярко-изумрудные мухи. На том или другом завороте я чувствую, как мое склизкое «я» ускользает от меня, уходя в такие глубокие и темные воды, что не хочется туда соваться. Я закамуфлировал то, что могло бы уязвить кого-либо из живых. И сам я перебрал немало псевдонимов, пока не придумал особенно подходящего мне. В моих заметках есть и «Отто Отто», и «Месмер Месмер», и «Герман Герман»… но почему-то мне кажется, что мною выбранное имя всего лучше выражает требуемую гнусность.

Когда я начал, пятьдесят шесть дней тому назад, писать «Лолиту», – сначала в лечебнице для психопатов, где проверяли мой рассудок, а затем в сей хорошо отопленной, хоть и порядком похожей на могилу, темнице, – я предполагал, что употреблю полностью мои записки на суде, чтобы спасти, не голову мою, конечно, а душу. Посредине работы, однако, я увидел, что не могу выставить напоказ живую Лолиту. Я, может быть, воспользуюсь кое-чем из моей повести на закрытых заседаниях, но ее напечатание приходится отложить.

По причинам, которые могут показаться более очевидными, чем они есть на самом деле, я против смертной казни; к этому мнению присоединятся, надеюсь, мои судьи. Если бы я предстал как подсудимый перед самим собой, я бы приговорил себя к тридцати пяти годам тюрьмы за растление и оправдал бы себя в остальном. Но даже так Долли Скиллер, вероятно, переживет меня на много лет. Нижеследующее решение принимается мной со всей законной силой и поддержкой подписанного завещания: я желаю, чтобы эти записки были опубликованы только после смерти Лолиты.

Таким образом, ни тебя, ни меня уже не будет в живых к тому времени, когда читатель развернет эту книгу. Но покуда у меня кровь играет еще в пишущей руке, ты остаешься столь же неотъемлемой, как я, частью благословенной материи мира, и я в состоянии сноситься с тобой, хотя я в Нью-Йорке, а ты в Аляске. Будь верна своему Дику. Не давай другим мужчинам прикасаться к тебе. Не разговаривай с чужими. Надеюсь, что ты будешь любить своего ребеночка. Надеюсь, что он будет мальчик. Надеюсь, что муж твой будет всегда хорошо с тобой обходиться, ибо в противном случае мой призрак его настигнет, как черный дым, как обезумелый колосс, и растащит его на части, нерв за нервом. И не жалей К. К. Пришлось выбрать между ним и Г. Г., и хотелось дать Г. Г. продержаться месяца на два дольше, чтобы он мог заставить тебя жить в сознании будущих поколений. Говорю я о турах и ангелах, о тайне прочных пигментов, о предсказании в сонете, о спасении в искусстве. И это – единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита.

– Конец

<p>Перевод иностранных терминов</p>

[1]

Часть I

2. мой дорогой папочка

Несчастные, роман В. Гюго

Человеческая Красота Иллюстрированный журнал

Госпожа Р.

3. холодное питье из шоколада

5. Двух Мартышек

«Дитя прелестное и коварное» (мнимая цитата)

6. костюм

повиливание

сто

ничего не поделаешь

подарочек

восемнадцать

Да, это нехорошо

Хитер был, кто изобрел этот фокус

Как мило ты это сказал

перед тем что ляжем

Куплю себе чулки

Мадемуазель Эдита

Полюбуйтесь-ка на эту красивую брюнетку

свои деньги

8. похлебка

девчонкой

Вечерняя Парижская газета

похлебка

Улица Бонапарта

Кто же он?

Jean-Christophe – посредственный роман Р. Роллана

Прошу прощения… Могу ли я…

Кто Что в Свете Рампы

9. Сборники рассказов

Анналы Взрослой Психофизики

Полярные Исследования

10. Господин доктор (по-немецки)

новооткрытая звезда

незрелый плод

11. Эти серенькие, такие мягкие утра…

Продолжайте, продолжайте!

15. Берта Большая-Нога (мать Карла Великого)

прямо ничего

16. Мой дорогой, дорогой господин (неправильно по-французски)

Уезжайте (неправильно по-французски)

мой милый

17. ночной страх

пытка сильная и тяжелая

Ну и словечко!

Небольшое внимание

18. дружок

20. решать буду я

25. Не тут-то было

27. с синяками под глазами

Затем

Это наконец – все?

Наконец одни

28. великий момент

Наверняка так уже наверняка (нем.)

как говорится

29. между нами говоря

Спящая красотка или смешной кавалер (название гравюры)

32. малютка (нем.)

гримаска

случайное обнажение

Часть II

1. Моя дорогая Долорес!

как вы слишком хорошо знаете, моя прекрасная

вот и все

что называется «Диксиланд» (пошлое прозвище южных штатов)

2. увеселительная прогулка

причина существования

ни с того ни с сего

лицо, сделанное для пощечин

искоса (исподтишка, потихоньку) поглядывавшую

но я предаюсь бредням

с томными глазами

темноволосый подросток

корчиться

неловкий ангел

3. весьма приличного вида господин

в полном соку

еще бодрый старец

иметь определенное жилище или занятие

5. девчонка

любитель непристойных зрелищ

6. мои вкусы

Да, они миленькие

Возьмите-ка одну из этих груш. Их мне дает моя добрая соседка, живущая напротив, в таком количестве, что я не могу всеми ими полакомиться. Миссис Тэйлор только что подарила мне эти георгины – красивые цветы, которых я не терплю

Шах королю

Перейти на страницу:

Все книги серии Романы

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века