Ломаная линия

Конечно, не такую большую и роскошную, как эта, но все же…

Одри слушала его и не могла опомниться.

Неужели это тот самый Патрик, который казался ей беспомощным, как ребенок, которого она не имеет права бросить на произвол судьбы? Она радовалась за него и вместе с тем испытывала чувство вины, что так долго не вспоминала о нем. Лоуренс и работа владели ее мыслями, заполняли ее жизнь, так что на все остальное у нее просто не хватало времени.

— Расскажи, как дела у тебя, — попросил Патрик.

Одри приготовила чай, села напротив старого друга и начала изливать ему душу. Она рассказала ему все, что произошло с ней после того, как они расстались. Ей нужно было выговориться перед кем-то, а Патрик, как ни странно, оказался очень внимательным и отзывчивым слушателем. Одри чувствовала, что он сочувствует ей.

— И что мне теперь делать? — спросила она, закончив свой рассказ.

— Выходи замуж за этого старикашку. Не создавай себе проблем, я ведь знаю, что ты всегда отличалась ослиным упрямством. Вобьешь себе что-нибудь в голову, а потом утыкаешься в тупик.

— Пойми, Патрик, мне нельзя здесь жить. Я должна уехать.

— Зачем? — Он обвел глазами кухню и пожал плечами. — И куда ты пойдешь?

Одри тоже пожала плечами и вздохнула.

— Будь реалисткой, Одри, человек такого уровня, как твой мужик, не позволит тебе жить в дешевых номерах, поскольку ты носишь в себе его ребенка.

— Именно так и обстоит дело, Патрик. Он не любит меня, но и купить меня не может, а потому мне нужно уехать от него.

— Не стоит, Одри. — Он вздохнул. — Помнишь, в каких жалких условиях мы жили? Теперь тебе не надо покупать себе одежду на дешевых распродажах. Зачем тебе нужно создавать себе трудности, если ты можешь теперь иметь все самое лучшее?

— Не надо преувеличивать мои трудности, если я буду жить одна. У меня есть хорошо оплачиваемая работа…

— И как долго ты еще будешь работать? — Патрик многозначительно посмотрел на ее живот, потом смутился и отвел взгляд. — На приличное жилье ты рассчитывать не можешь, в Манхэттене квартиры дорогие. Я был бы рад помочь тебе, но у меня тоже есть маленькие проблемы.

— Я и не просила тебя о помощи, — сухо сказала Одри, обидевшись в душе, но любопытство оказалось сильнее. — Какие маленькие проблемы?

— Не только твой мужик скоро станет Отцом, я тоже к этому готовлюсь. — Легкое смущение не могло скрыть той радости, которая сияла на его лице. — Дело в том, Одри, что я встречался с одной девушкой еще до того, как ты переехала. Это она нашла для меня хорошего врача и уговорила сделать операцию. Она сама работает в детской хирургии. Зовут ее Вероника.

Это она вернула мне веру в себя. Прости, Одри, что я тогда скрывал от тебя правду, злился на себя и срывал зло на тебе. Я виноват перед тобой. — Патрик тяжело вздохнул. — Недавно мы поженились, въехали в новую квартиру и ждем прибавления семейства.

Он виновато улыбнулся, глядя на ее лицо.

Удивление, легкий укол ревности, радость за Патрика, что он не пропал в этой жизни, в быстрой последовательности отразились на лице Одри. Победило то теплое чувство, которое она всегда питала к нему, что-то сродни материнскому инстинкту. Одри встала из-за стола, подошла к Патрику, обняла его голову и прижала к своей груди. Патрик обвил ее талию руками, и в этот момент они услышали легкий шум из прихожей, на который сразу не обратили внимания.

— Что здесь происходит, черт возьми?! — прогремел голос Лоуренса.

Одри и Патрик отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох любовники.

Одри покраснела, скорее от радости, что Лоуренс вернулся раньше обещанного срока, чем от смущения, и теперь с удовольствием смотрела на разгневанного Лоуренса, чьи глаза метали в них с Патриком огненные стрелы.

Патрик побледнел, медленно поднялся со стула и теперь стоял рядом с ней, сжимая в карманах брюк сжатые кулаки.

Одри приходилось однажды видеть Патрика с таким выражением лица, как сейчас. Это случилось во время их поездки с концертами по Восточному побережью. Кажется, их оркестр тогда выступал в Бостоне. После концерта они отправились в небольшой ресторан, куда их пригласил какой-то поклонник джаза. Там их встретили плохо, местные джазисты затеяли с музыкантами Патрика драку, обвиняя их в том, что приезжие заняли их площадку. Патрик не любил драться, берег руки пианиста, но дрался тогда потрясающе. Сейчас он оказался перед противником совсем другой весовой категории, подумала Одри и встала между ними.

— Ничего не происходит, Лоуренс, — спокойно сказала она, хотя его вид вызывал у нее дрожь в коленках.

Лоуренс сделал вид, что не слышит ее.

— Кажется, тебя зовут Патрик, я не ошибся? Так вот, если хочешь остаться целым и невредимым, то немедленно убирайся из моей квартиры. В противном случае я сам спущу тебя с лестницы.

— Попробуй, приятель. Я в твоем распоряжении.

— Ты его приглашала? — Взгляд его темных глаз сосредоточился на побледневшем лице Одри.

Она кивнула.

Патрик тем временем уже искал глазами свою куртку.

Лоуренс тяжелыми шагами направился к нему.