Ломаные линии судьбы

Пять! Игорь реально обалдел тогда. Как так-то? Куда делись? Словно в бездну какую ухнули. Он попытался восстановить в памяти яркие моменты, которые произошли в его жизни за эти пять лет, и… и ничего, кроме некоторых побед по службе, каких-то интересных и сложных дел, не вспомнил. Романы-любови? Романы были, как им не быть у молодого, здорового и привлекательного мужчины. Только все проходные, всё так, на бегу и наскоком, пунктирно и несерьёзно.

Достижения? Достижения тоже имели место, ну а как без них, – получил очередное звание, награждён был грамотами и отмечен начальством, но всё больше выговоры вспоминались и ковровые стойки «смирно» под начальственное обещание выгнать и лишить, если они не раскроют да не задержат.

Подумал Шагин и решил: не, ну его, понимаешь, туда такую работу. Он, конечно, следователь одарённый, по-настоящему крутой стратег и аналитик, да только нет в нём того охотничьего разыскного азарта, той бульдожьей упёртости и той степени фанатичной преданности именно этому, разыскному действу, какая бывает у редких талантливых и гениальных врождённых сыскарей.

Подумал, прикинул так и эдак, посовещался с родными, поделившись своими размышлениями и сомнениями, и рискнул – ушёл из СК. Сдал необходимые экзамены, выполнил прописанные процедуры и требования, получил лицензию, зарегистрировался в реестре и поступил на службу в адвокатскую контору.

Ну кем-кем? Адвокатом.

Тут вам не бесконечный аврал, постоянное напряжение и драйв с нервом, как в СК, тут клиент был в основном солидный, а дела, как правило, финансовые и коммерческие.

Очень быстро Игорь научился искусству ходить в партикулярной одежде, повседневно выглядеть строго-изысканно, выдерживая стиль деловой роскоши даже в самых мелких деталях и мелочах, носить костюмы как вторую кожу и следовать определённому дресс-коду, надлежащему адвокату столь высокого уровня, к которому относилась контора, где он теперь служил.

Поначалу Игорю было реально интересно овладевать новой специальностью, получать по-настоящему ценные знания, навыки, способ мышления, которые он впитывал с поразительной степенью усвоения и адаптации. Он с удовольствием прошёл расширенный курс профессионального профайлинга и специализированный курс психологии, он оттачивал умения владеть собственной мимикой, жестами и скрывать-маскировать свои эмоции и чувства, управляя лицом и реакциями тела.

Всё было интересно, но… недолго.

Как только прошёл этап интенсивной учёбы и овладевания новыми знаниями и навыками, как только работа с его подопечными перестала быть чем-то новым, превратившись в обычную и рутинную, в какой‑то момент Шагин вдруг осознал, что испытывает некий внутренний дискомфорт и отторжение, что ли, возникающие ещё на стадии знакомства с новым клиентом и его делом.

– Меня всё больше начала угнетать необходимость держать внутренний нейтралитет и хотя бы внешнюю доброжелательность по отношению к некоторым клиентам. Поскольку фирма, в которой я работал, занималась делами только определённого ценового уровня с личностями не ниже этого финансового ценза, то и общаться приходилось с весьма обеспеченными и непростыми людьми. Я всё чаще ловил себя на том, что у меня вызывает внутреннее отторжение и какую-то человеческую брезгливость большая часть моих клиентов. А когда понял и отследил в себе этот момент, то принял решение уходить, – совершенно неожиданно для самого себя разоткровенничался Игорь.

Даже не понял, как так получилось, как между ним и Аглаей возник такой тёплый и доверительный контакт. Это было странно и совершенно ему не присуще, но Игорь не испытывал никакого душевного неудобства, рассказывая Аглае о себе и своей жизни, мало того – делал это даже с удовольствием.

«Ну надо же!» – подивился себе Шагин, но не остановился и продолжил свой рассказ:

– Конечно, нездоровым прекраснодушием я не страдаю и довольно терпим к чужим слабостям, поскольку холю и лелею свои собственные. – Он иронично улыбнулся. – И ханжеским морализаторством тоже не обременён. Просто получилось так, что на решение снова сменить направление своей деятельности повлияло несколько факторов, наслоившихся друг на друга. Первое время я на них не акцентировался, занятый освоением нового дела и интенсивной, захватывающей учёбой, приобретением новых навыков.

…А когда он вошёл в определённый, устаканившийся и наладившийся ритм работы, смог перевести дыхание и уже гораздо более спокойно и свободно анализировать себя и свою работу, вот тогда и обнаружил, что не встраивается в эту профессию, как его ни втискивай.

Ну, во‑первых, потому что ощущение себя нанятым работником, человеком, «предоставляющим услугу», как закреплён адвокатский статус в законодательстве, а значит, специалистом, подстраивающимся под запросы клиента, который по определению всегда прав, было настолько не его историей и настолько противоречило внутренним, базовым параметрам личности и характеру Шагина, что его откровенно корёжило.