Ломаные линии судьбы

Может, потому что Глаша не смотрела на подъезжающий автобус, а думала, как бы ей половчей протолкнуться в автобусную дверь, она не успела осмыслить раздавшийся вдруг панический вопль толпы, шарахнувшейся назад, и одновременно резкий, визжащий приближающийся звук. И сразу почувствовала удар в левый бок настолько чудовищной силы, что её подкинуло вверх и отшвырнуло вперёд, страшно шваркнув спиной обо что-то ребристое и твёрдое.

Аглая потеряла сознание, а пришла в себя от ощущения дикой боли, которая буквально раздирала всё её тело. Она открыла глаза и обнаружила, что полулежит на асфальте, головой и плечами опираясь на что-то твёрдое. Почему-то она могла смотреть только одним глазом, и вот этим самым зрячим глазом первое, что разглядела, – девушку, голова которой лежала у Аглаи на животе.

Девушка смотрела на Глашу обезумевшими от страха глазами, беззвучно раскрывая и закрывая рот, пытаясь что-то сказать. И густая, казавшаяся чёрной в тёмных волосах кровь текла по её голове, расползаясь красным пятном по светлому пальто Аглаи.

В следующее мгновение слух вернулся к Глаше, словно открылся какой-то клапан в её голове, до этого перекрывавший все звуки, и на неё обрушилась дикая какофония, шквал звуков, с болью ввинчиваясь в виски, в мозг – кто-то страшно, надрывно орал на одной высокой ноте, кто-то истерично плакал и стонал, а кто-то громко кричал что-то непонятное…

И страшный, тошнотворный металлический запах крови, смешанный с резкими запахами бензина и гари, казалось, переполнил всё пространство вокруг, перекрыл возможность нормально дышать, забив нос и горло, будто смертельный, густой туман.

Девушка всё смотрела на Глашу, уже не пытаясь открывать рот, чтобы вытолкнуть из себя беззвучные слова, и из её серых глаз уходила жизнь. Странным вывертом сознания Аглая понимала, чувствовала со всей определённостью, что девушка не теряет сознание, а именно умирает, уходит.

Совсем и безвозвратно…

И в тот краткий миг, когда она выдохнула в последний раз и глаза её будто остекленели, лишившись души, Аглая увидела странное: как еле различимый светлый туманный сгусток отделился от неподвижного тела, внезапно придвинулся совсем близко к Глаше, и она различила светлую улыбку девушки, которой наконец удалось произнести слова, а Глаше удалось их услышать.

– Всё у тебя будет хорошо, ты справишься, – прошептали в голове.

Лицо девушки начало истончаться, исчезать, и где-то совсем на грани слышимости и периферии сознания Аглая уловила:

– То, что ты можешь создавать, очень красиво. Смотри…

И сознание Аглаи затопило светом искристо-слепящей цветовой гаммы: переливающийся, прозрачный и лёгкий насыщенно-изумрудный, более тяжёлый и яркий алый, светло-жёлтый, слоистый как слюда, и спелая зелень, и салатный блик, насыщенный сапфир и жемчужная нежность… Все эти субстанции словно плавали, перемещаясь и меняясь местами в потоке, состоящем из золотых и серебряных струй, переплетающихся между собой. И было это великолепное, ослепительное зрелище, невероятной красоты и какой-то поразительной возвышенности.

Очнулась она на койке в реанимационной палате, всё ещё ощущая радостный восторг от того завораживающего света.

– Доченька! – Совсем близко оказалось встревоженное лицо мамы, которая смотрела на Глашу полными боли и непролитых слёз глазами. – Ты очнулась…

– Что со мной, мам? – проскрежетала каким-то чужим, шершавым голосом Аглая.

– Главное, ты жива и пришла в себя, а всё остальное ерунда, – сказала Валерия Максимовна и принялась гладить дочь по голове.

– Ерунда? – переспросила Глаша недоверчиво.

– Ерунда, – твёрдо заверила мама.

Да нет, мама, конечно, была права: главное – Аглая жива и пришла в себя, а не сползла в кому и даже не повредилась рассудком. Да, у неё страшные повреждения – ушибы, переломы, сотрясение мозга, травмы и порезы разной степени тяжести, но всё это поправимо, не смертельно и исцеляется, дай только время.

Кроме одного момента – сильного ушиба и повреждения позвоночника.

Нет, доктора не выносили Аглае окончательный приговор, приковывающий её навсегда к инвалидному креслу, а давали пусть робкую, но надежду: существует-таки вероятность, что она встанет на ноги, снова начнёт ходить и жить нормальной полноценной жизнью, поскольку тяжёлого перелома, смещения позвонков и разрыва костного мозга каким-то чудом не случилось. Но это только вероятность, и даже не пятидесятипроцентная.

Но и не нулевая. И она была – это главное. А пока… пока Глаша оказалась в инвалидном кресле, без реальных и понятных, а скорее туманных и неопределённых перспектив…