Ломбард Проклятых душ. Книга первая (СИ)

Они прошли по коридору и вошли в кабинет на этом же, первом, этаже, со стенами светло-фисташкового цвета. Старые, деревянные оконные рамы, с облупившейся покраской, облезлые ветви деревьев за стеклом, раздвинутые, пыльные, потрепанные шторы - все это производило гнетущее впечатление. Еще и больничный кабинет: что же не прибрались? Поэтому возникали странные ассоциации с какой-нибудь заброшенной психушкой в каком-нибудь городе-призраке.

- Присаживайтесь, пожалуйста, - дрожащим голосом предложила Люде Женщина. Видно было по ней - та пребывала в шоке.

- Спасибо...

Они сели за стол в обычном кабинете врача с кушеткой, раковиной для рук, полками с толстыми папками... И казалось, что это обычный доктор и пациентка, но то было совсем не так.

- Что вы хотите знать?

Люда сосредоточенно глядела на желто-коричневый узор "под паркет" на линолеуме, не зная, как сказать, не зная, с чего начать, не зная, где взять силы, чтобы успокоиться. Женщина терпеливо ждала, и наконец девушка тихо проговорила:

- Мой отец умер, когда я была маленькая, и я ничего не знаю о нем. Мать мне не рассказывала.

- Был пожар. Все думают, что вы умерли. Но вы, - Анна Леонидовна внимательно посмотрела ей в глаза, - очень похожи на Захара. Как же вы спаслись?

- Да я сбежала из горящего дома. Меня...меня там и не было. Мама думала, я там, а я на самом деле училась открывать бутылки пива со своей подружкой.

- О, как! Детское хулиганство спасло жизнь!

- Да, но это не важно уже сейчас. Главное, что я жива. Я ничего не знаю о пожаре, - поспешила она заверить Анну Леонидовну, - не знаю, почему он произошел. Естественно, мать со мной, тогда еще ребенком, советоваться не стала бы! - девушка нервно улыбнулась: - Я не виновна в этом несчастье, что постигло весь район города.

- Я понимаю, Люда.

- Вы знаете, как меня зовут?

- Конечно. Ваш отец...он кричал ваше имя... почему-то.

- Но почему? - изумилась девушка. - Скажите, умоляю, как это произошло! Я хочу все знать о папе, что вы про него знаете! Мать никогда не рассказывала мне о нем, а если я приставала с вопросами, строго обрывала все попытки поговорить о нем. Я не знаю почему, но думаю, его смерть причиняла ей много горя и боли, и воспоминания были ужасны для нее...

- Люда, - мягко прервала ее врач, - я не знаю, какими были отношения в вашей семье, но я тогда являлась вашим семейным доктором. А Захар? - она грустно улыбнулась. - Он был очень красив, и вы очень на него похожи: те же темные волосы, те же глаза, форма лица... Он обладал хорошими манерами, мягким характером. И ваша мать, Алевтина Петрова, очень любила его, но потом что-то, видимо, случилось. Однажды она привезла его сама на машине, и тот был без сознания, лишь бредил что-то, звал свою дочь по имени, то есть вас. Он был избит до полусмерти. И мне показалось это очень странным, ведь всегда считала, что ваши родители - идеальная пара. Алевтина Алексеевна так любила Захара Витальевича! И он ее - тоже!

- Он поступил с побоями? - сама пугаясь своего вопроса, спросила Люда.

- Да. В том-то и дело.

- А что же его родители, мои бабушка и дедушка...?

- Но он был из детского дома, - удивленно прервала ее Анна Леонидовна. - Разве вы не знали?

- Нет, мама наоборот говорила, что перестала с ними общаться, со своими свекрами, после смерти папы!

- Странно. Многие это знали.

Это открытие удивило Люду, что на миг она потеряла дар речи. Тупо глядя на тюлевые оконные занавески за спиной у Анны Леонидовны, на алоэ в коричневом, дешевом горшке, девушка пыталась собраться с мыслями.

- А что он говорил в бреду?

- Он... Он... - доктор вздохнула, словно бы собираясь с духом: - Он звал вас, проклинал жену, говоря, что она - его убийца, что не было где-то какой-то мести, и чтобы она не смела трогать какого-то ребенка.

- Какого-то ребенка?! Какого такого ребенка?!

- Не знаю. Не думаю, что он имел в виду вас. Этого и просить не нужно было бы - какая мать тронет свое дитя. Ходили слухи среди медсестер и медбратьев, что присутствовали тогда, что у вашего папы имелся ребенок на стороне. Мне с трудом в это верится, но все же... Скорее всего, его оклеветали. Другого объяснения я не вижу.

- То есть она узнала какую-то тайну папы и убила его?

- Люда, к сожалению... Крепитесь... Но это так. Она избила его, и он умер от травм и побоев.

- А пожар...?

- Про пожар, к сожалению, ничегошеньки не знаю. Да и временной отрезок между этими событиями был приличный.

- У нее имелись доказательства о ребенке?

- Я думаю, нет. Никакой ребенок потом никак не "всплыл". Зато за мужчинами, признаться честно, по слухам, Алевтина Алексеевна приударяла только так. Наверное, она нашла повод. Я после того случая сразу же отказалась быть вашим семейным доктором, Люда. Простите, но я не смогла бы жить с этим.

- Понимаю. Спасибо вам, Анна Леонидовна. Не говорите, пожалуйста, что мы встречались, и что я жива, - поднимаясь со стула, сказала Людмила. - Я уеду из Эльмирграда навсегда. Я не хочу видеть Петрову. Она мне не мать больше. Правильно, что ее все тут так ненавидят. С этой минуты я ее тоже ненавижу. Всем сердцем.