Ломка

На своём веку центральный рынок видел всякое, но принимать под своей крышей раскаявшихся воров ему не приходилось. Четыре парня внимательно следили за пальцем Белова, который указывал то на одного, то на другого продавца, мило ворковавших с клиентами и явно не догадывавшихся о том, что к вечеру у них выплывет недостача.

— Может не надо? — спросил Белов.

— Надо, Митя, надо, — отрезал Андрей. — Сейчас мы будем отмывать деньги. — Он с задором похлопал Митьку по плечу и заразительно рассмеялся, чтобы снять напряжение у своих товарищей. — Ну ты даёшь! Бомбануть такое количество людей, снять такой урожай с прожжённых торгашей, — это какой же талант надо иметь? Я бы, чес слово, не смог… Но и не пытался бы правда.

— Чё ты веселишься? Нашёл время для смеха. Что я бабе скажу, если вдруг вас схватят? — спросил Санька, побелев как полотно.

— Скажешь, что брату твоему деревня наскучила, и он рванул домой. Дня три, четыре можно будет проболтаться где угодно, пока всё не откроется… Да, кстати. Зарезервируйте-ка на нас с Митькой два VIP-места в клубе. Я так ждал этого дня. И ещё. Если что, то Митька на неделю поехал ко мне погостить. Мать его может не поверить. В этом случае съезжайте на Володю, он вывезет… Вроде всё.

— Ну чё — пошли? — уныло произнёс Белов.

— Да, пора. Гильотина ждёт своих жертв.

За прилавком стояла женщина лет сорока. Увидев в подошедших парнях потенциальных покупателей, она превратилась в само благодушие.

— Сколько здесь взял? — спросил Андрей.

— Три кильки в томатном соусе и две тушёнки, — ответил Белов.

— Что-то не так, мальчики? — осмелилась спросить продавщица.

— Да… Мы — воры, — отрешённо ответил Андрей, пробежавшись глазами по ценникам, а теперь пытаясь сосчитать сумму, на которую было украдено.

— Не поняла.

— Что ж тут непонятного? Мы у вас недавно пять консерв стащили. Возьмите восемьдесят семь рублей, сдачи не надо, — сказал Андрей, подав продавщице сотню. — Да, дешёвые у Вас консервы. Стыдно, Митька, стыдно.

— От производителя, — прошептала удивлённая продавщица, проводив взглядом парней.

— А здесь сколько брал? — спросил Андрей, остановившись у очередного прилавка.

— Штук пять или восемь, — ответил Митька

— "СЭС", — опустилось всё внутри у молоденького парня, совсем недавно открывшего своё дело, а потому решившего скупить просроченные консервы по бросовой цене для быстрой раскрутки.

— Значит, округляем до десяти, — заявил Андрей.

— Возьмите, пожалуйста. Я не знаю, как правильно это делается, но вы же мне расскажете, — срывающимся голосом произнёс парень и протянул две сотни. — Это мой дневной заработок. Больше нет.

Митька не понял, за кого их приняли, но в роль всё-таки вошёл:

— Давай, давай. И больше так не делай, а то придём ещё. Развелись тут, понимаешь. Народ обманывают. Давай-ка прикрывай свою кантору. Не рынок, а балаган какой-то.

— Митя, верни деньги, — делая акцент на каждом слове, произнёс Андрей. — По-хорошему.

— Хорошо. И запомни, — как там тебя?

— Игорь, — ответил продавец.

— Так вот, Игорёк. Мы мзду не берём, нам за державу обидно, — сказал Митька и аж прям растрогался от того, какие они со Спасом молодцы, что выставили какую-то государственную службу в самом порядочном свете. — Ты парень вот что. Мы тебе сейчас спонсорскую помощь окажем. Субсидию, короче, малому предпринимательству дадим. То есть — тебе. Помни добро, крохобор, а то в следующий раз мы тебе грешков-то не скостим.

Парни пошли дальше. Митьку стала забавлять опасная игра, а Андрей был всё также сосредоточен, так как цель, которую он преследовал, не имела почти ничего общего с тем, чем они сейчас занимались на рынке. Он по своему обыкновению вперёд глядел, на многие и многие годы вперёд. Он должен стать своим среди обнищавших, не верящих ни в Бога, ни в чёрта деревенских: в горе, в радости, везде. И сейчас он ни деньги возвращал, а показывал своим друзьям, что даже ради них не поступится своими принципами, что даже готов пострадать за несовершённое им злодеяние, но с дороги не сойдёт. Парни, по его мысли, должны оценить подобное поведение и всем рассказать, что Спасский их любит, но смотреть на проступки спокойно не станет — всем сестрам по серьгам раздаст, даже если его самого это погубит. Ни в мелочах, ни в крупных делах они потом не посмеют усомниться в нём. На рынке он оставлял своеобразные зарубки на их совместном стволе жизни.

— "Говорящее прозвище должно стать брэндом, стандартом качества", — думал Андрей и не находил в этой мысли ничего эгоистичного.

— Что хотели, мальчики?.. Полный ассортимент. Выбирайте, что на вас глядит, — сказала озорная продавщица.

— Возьмите деньги за украденный товар, — произнёс Андрей.

— Берите, берите. Не стесняйтесь, — поддакнул Митька.

— Это кода вы уже успели? — на удивление сразу поверила продавщица.

— Наш пострел везде поспел. Простите, если сможете, — сказал Андрей и отошёл от прилавка, сгорая от стыда.

Митька потупил глаза.