Лондон: биография

Скудные завтраки подавались и в других местах. «Заведения для раннего завтрака» были фактически теми же кофейнями, «нестерпимо жаркими и душными», где кофейный дух мешался с «запахом жареного бекона и с другими ароматами, далеко не такими приятными». С XVIII века существовали также «лотки для раннего завтрака», которые представляли собой просто-напросто кухонные столы, выставленные на углу улицы или у моста, где прохожим предлагали ломтики хлеба с маслом за полпенса и большие кружки чаю или кофе на кипятке из баков, подогреваемых с помощью древесного угля. Они уступили место передвижным кофейням не столь аскетического типа, которые создавались по образцу средневековой лондонской лавки с ее ставнями и деревянным интерьером. Эти кофейни были обычно выкрашены в красный цвет и день за днем привозились на конной тяге на постоянные места, в число которых входили Чаринг-кросс, начало Савой-стрит, Вестминстерский мост, участки под мостом Ватерлоо, у Гайд-парк-корнера и у ворот Вест-Индского дока. Помимо разнообразной еды — от сухой колбасы до крутых яиц — горожанам предлагали там кофе и «вудз» (сигареты «вудбайн»).

Существует картина, датируемая 1881 годом и изображающая разношерстную группу лондонцев, которые толпятся вокруг «дневного лотка», установленного за воротами парка или сквера. Хозяйка моет чашку. Большинством таких лотков действительно заведовали женщины, поскольку бытовало мнение, как и теперь в отношении пабов, что посетители из числа буянов и дебоширов в присутствии женщины будут вести себя пристойнее. На столе лежит хлеб, но не видно ни сандвичей с ветчиной, ни водяного кресса, которые также входили в обычное меню. На тачке сидит и дует в блюдце подросток в красном форменном кителе с нашивкой городского служащего. Он принадлежит к числу тех, кого городские власти подряжали собирать на улицах конский помет. На трапезу тоскливо и нерешительно смотрят подметальщица улиц и торговка-разносчица. По другую сторону лотка грациозно поднесла чашку к губам хорошо одетая молодая особа с зонтиком и шляпной коробкой. В целом это — многозначительное изображение Лондона поздневикторианской поры. С подобными лотками конкурировали повозки с печеным картофелем — своего рода печки на колесах. Были также устричные лотки, у которых лондонцы, как говорится, «ели попросту», то есть без посуды.

Старинные харчевни и ординарии продолжили существование в XIX веке как разнообразные усовершенствованные «мясные, котлетные и ветчинные заведения» — «chop-houses», «ham-and-beef-shops», «beef-houses». Действовали также таверны, или «public houses», куда посетитель мог принести свой кусок мяса, который ему за пенс там готовили с приправами. Меню пабов XX века берет начало в этих заведениях XIX столетия, где с прилавков обычно продавали «прекрасный выдержанный сыр», пироги с бараниной и печеный картофель.

Не все «chop-houses» и «beef-houses» той поры имели хорошую репутацию. Натаниел Готорн в «Английских заметках» (1853–1858) описывает одно из таких заведений — «Столовую Альберта»: «Грязная, усыпанная крошками скатерть; железные вилки, свинцовая солонка, зауряднейшие фаянсовые тарелки; маленький темный отсек со столом и сиденьями». Он отметил, что подобная обстановка не является в Лондоне чем-то необычным. У лондонцев выработалась многовековая привычка к определенной степени неуюта и нечистоты. Уровень сервиса и комфорта мог, однако, быть разным. В заведении, отличающемся большей церемонностью, официант с перекинутой через левую руку салфеткой «монотонной скороговоркой» перечислял посетителю «готовые блюда»: «Ростбиф, вареная говядина, жареная баранья нога, вареная свинина, жареная телятина и свиной окорок, лососина с креветочным соусом, голубиный пирог, запеканка с мясом». В «beef-houses» нового типа, где подавали «говядину алямод», то есть тушенную с овощами, были «шестипенсовая порция» и «четырехпенсовая порция». «Две шестерки и четверку!» — мог крикнуть официант повару.