То была эпоха застройщика, когда громадные деньги делались за счет передачи Совету Лондонского графства пригодных для освоения участков в обмен на право строительства в «деликатных» зонах. Имя им легион: Сентерпойнт, Лондон-Уолл, Юстон-центр, Элефант-энд-Касл – весь Лондон, казалось, изменился превыше всякой меры и до неузнаваемости. Это был вандализм, соучастниками которого с радостью стали правительство страны и муниципальные власти. С лица земли исчезли обширные участки Лондона – Принтинг-Хаус-сквер, Каледониан-маркет, больница Св. Луки, отрезки Пиккадилли, куски Сити. Все это было разрушено в ходе так называемой «комплексной перестройки». По духу своему этот акт преднамеренного изглаживания и забвения вполне соответствовал той атмосфере «веселых шестидесятых», что ярко проявлялась в других частях Лондона. Словно и время, и лондонская история на практическом уровне перестали существовать. В погоне за прибылью и за немедленным удовлетворением возникающих потребностей люди превратили собственное прошлое в некое зарубежье.
Можно ограничиться тремя примерами из 1960‑х годов. В 1962 году был разрушен Лондондерри-хаус на Парк-лейн, чтобы освободить место для отеля «Хилтон». В 1966 году ради строительства муниципального микрорайона были уничтожены георгианские улицы, составлявшие Пакингтон-эстейт в Излингтоне; в 1963 году в соответствии с планом «модернизации» был снесен громадный Юстон-арч – портик вокзала Юстон. Мир музыки и мир моды были охвачены возбуждением «ультрасовременности», и точно такое же отрицание, отвержение прошлого господствовало в архитектуре и градостроении. «Веселый» Лондон шестидесятых – «Лондон на качелях» – был един во всех своих проявлениях, и немалой долей своего «качания» он был обязан орудиям бригад, занимавшихся сносом.
Лондон всегда был уродливым городом. Это черта его естества. Его постоянно перестраивали, рушили, калечили – это свойство его истории. В этом городе никогда не соблюдалась древняя заповедь: «Проклят будь тот, кто сдвинет старые межевые знаки». На протяжении столетий лондонских градостроителей отличала беспечность, с какой они разрушали городское прошлое. Это отразилось даже в песнях былых веков:
В 1960‑е годы нечто подобное могли бы спеть вокзал Виктории, Найтсбридж и Сент-Джайлс-серкус.
В 1260‑е годы в ходе полной перестройки уорда (городского округа) Бридж-уорд были уничтожены старые «обветшалые» строения прежних веков. В 1760‑е годы были разрушены все средневековые городские ворота, поскольку они якобы «препятствовали свободному течению воздуха»; в том же десятилетии «благоустройства» в одиннадцати уордах Сити сносились дома ради прокладки новых улиц. Это была крупнейшая единовременная перемена в Лондоне после Великого пожара, произошедшего столетием раньше. Далее, в 1860 году парламентский акт об объединении приходов дал добро на снос четырнадцати городских церквей, часть из которых была возведена Реном после того пожара. 1860‑е вообще были годами великого разрушения, когда, как пишет Гэвин Стамп в книге «Меняющаяся столица», «перестраивали половину Лондона… город, судя по всему, был настоящим кошмаром – пыль, грязь, леса, суета». Прокладка Куин-Виктория-стрит и постройка Холборнского виадука сопровождались масштабным разрушением старейших частей Лондона; городской ландшафт изуродовали пути и станции разнообразных железных дорог – в частности, Лондонско-Чатемско-Дуврская железная дорога прошла над улицей Ладгейт-хилл и испортила вид на собор Св. Павла. В подобном же пренебрежении собором обвиняли и застройщиков 1960‑х годов, так что создается впечатление, что разрушение Лондона происходило непрерывно.
То, что эти волны великого вандализма накатывали на город в 60‑е годы каждого столетия, может показаться простым совпадением – если только вы не склонны верить тому, что развитие города подчиняется некой циклической закономерности. В этом случае можно ожидать, что в 2060‑е годы будет разрушено многое из того, что построено в XX веке.