Лондон. Биография

Долгому эксперименту с жилыми муниципальными башнями пришел конец; его ознаменовал несчастный случай на стройке в Ронан-Пойнте в 1968 году, когда погибло несколько человек, но самое главное – эксперимент противоречил и духу времени, и, безусловно, духу Лондона. Ставку теперь сделали на возведение жилых микрорайонов «высокой плотности» и «низкой этажности», что в определенном смысле означает попытку воспроизвести атмосферу былых городских террас. В то же время были приняты меры для оживления лондонского центра; новые планы предусматривали защиту городской среды и улучшение работы общественного транспорта. В частности, прекратился снос викторианских и георгианских зданий – наоборот, стали выделяться субсидии на реставрацию старых и обветшалых строений. Разрушение города вновь сменилось успокоением и консолидацией. Это породило так называемую «джентрификацию», когда представители среднего класса и хорошо оплачиваемые профессионалы переселялись в ветхие дома и захудалые части города с тем, чтобы отреставрировать их и вдохнуть в них новую жизнь. Примерами районов, извлекших пользу из подобной перемены в составе владельцев и общей направленности, могут послужить Излингтон и Спитлфилдс. «Зеленый пояс» повернул город лицом к самому себе. Границы Большого Лондона отодвинулись теперь в такую даль, что лондонцы взялись за благоустройство более близких частей города. Лондон уплотнялся и укреплялся – возможно, готовился сполна реализовать свой внутренний потенциал.

В период спада и мрачных ожиданий возникли, помимо прочего, страхи, что Лондон может стать ареной социальных конфликтов. В число задач администрации вошли поэтому профилактика и лечение городских хворей. Так, в конце 1970‑х Совет Большого Лондона финансировал новые коммунальные проекты, целью которых была поддержка уязвимых и маргинальных слоев населения; помощь получили, в частности, этнические и сексуальные меньшинства. Это была не только дань лондонским демократически-эгалитаристским инстинктам, но и необходимая в трудные времена мера. Начали удовлетворяться подлинные нужды города, которые в прежние годы игнорировались или эксплуатировались. Важно также, что в период реставрационных субсидий и джентрификации сохранность Лондона стала предметом серьезной и все возрастающей общественной озабоченности. Была отвергнута идея опоясать Лондон автомагистралями; активное противодействие на местном уровне не дало провести в жизнь проект реконструкции Ковент-гардена, предполагавший строительство пешеходных мостков над транспортным потоком. К середине 1970‑х в Лондоне уже было около 250 «заповедных зон», расположенных во всех частях города и свидетельствующих о новом уровне внимания к лондонской «ткани» и социальной истории. Наконец-то прекратились враждебные действия против города. Ликвидация в 1986 году Совета Большого Лондона оставила его без объединяющего органа власти, но он этого как будто и не заметил; по сути дела Лондон вернулся к старинному укладу жизни, когда у каждого уорда было свое особое лицо. Город при этом начал обретать былую мощь. Введение должности мэра и учреждение ассамблеи для всего Лондона никак существенно не изменят ни его природу, ни направление его движения[152]. Он не поддается директивному управлению и централизованному планированию. Легче контролировать отдельные его элементы.

Ярчайшим подтверждением этому стало проектирование и создание Доклендс. В 1981 году для обновления и возрождения района лондонских доков, пребывавшего в запустении после их закрытия, была учреждена компания «Доклендс девелопмент корпорейшн». В территорию ее деятельности вошли Уоппинг, Розерхайт, Айл-оф‑Догс, Силвертаун, северный Вулидж и Бектон; там был выделен ряд требовавших особого внимания «предпринимательских зон», где не взимались ни местные, ни государственные налоги. Для транспортного сообщения должны были служить аэропорт Сити, городская железная дорога Доклендс и продолженная Юбилейная линия метро. Но, как и у большинства лондонских проектов, результаты оказались во многом отличны от запланированных и предсказывавшихся. Символична в этом смысле судьба набережной Канари-уорф. Ее главной достопримечательностью стал 800‑футовый небоскреб, венчаемый пирамидой (которая рождает имперские ассоциации) и предоставляющий съемщикам около десяти миллионов квадратных футов офисной площади. Первая компания-застройщик отказалась от реализации проекта, а пришедшая ей на смену фирма «Олимпия энд Йорк» обанкротилась, когда строительство башни близилось к завершению. Достраивать ее взялся третий консорциум, хотя избыток офисной площади в других частях столицы не сулил быстрого покрытия издержек. И все же каким-то образом проект удался. Съемщики нашлись, и весь комплекс Канари-уорф процветает.