London Bridge (СИ)

Грейнджер еще сильнее перегнулась через перила, выглядывая, и те заскрипели под ее весом, а затем и вовсе треснули. Девушка даже не успела отскочить. И пока она летела вниз, то успела подумать, что если она потеряет сознание, то не придется оправдываться сразу же за свое нелепое поведение. Но летела она недолго и приземлилась более, чем удачно – на пятую точку.

-Боже мой! Что такое? Что случилось?-послышалось со всех сторон.

Все повскакивали из-за стола и застыли будто герои «Ревизора» в немой сцене. Щеки Гермионы горели так же сильно, как и ушибленная часть тела.

-Вот черт,-выругалась она.

-Что значит «черт»?-переспросил Тедди.

-Что-то вроде «я такая неловкая, что свалилась с лестницы»,-предложил свое толкование Драко.

-Ты как?-поинтересовался Гарри.

-Что ты делала наверху?-с хитринкой улыбнулась Джинни.

-Сильно ушиблась?-вмешался Рон.

-Гермиона, дорогая…-пролепетала миссис Уизли.

-Ох, лестница,-вздохнул мистер Уизли.

-Вот черт,-повторила Гермиона.

Она медленно поднялась и быстро оглядела собравшихся. Да уж.

-Все в порядке,-наконец сказала она и принялась неловко поправлять волосы.

-Может, присядешь?-предложила Джинни.

Гермиона кивнула и осмотрела стол на наличие свободных мест. Драко галантно отодвинул для нее стул и указал рукой в приглашающем жесте. Ну что за напасть такая?

Грейнджер проковыляла к предоставленному месту и плюхнулась на стул – пятую точку тут же обожгло. Все это время в комнате стояло молчание – абсолютно каждый смотрел на несчастную гриффиндорку, которую душило смущение.

Как только место было занято, все вернулись к еде – и слава Мерлину!

Есть, конечно же, она не могла. Не при Драко. Он вел себя как истинный аристократ – умело орудовал вилкой и ножом, держал локти при себе и пил воду без прихлебывания.

-Вместе с задницей отбила желание есть?-шепотом поинтересовался Малфой, слегка наклонившись к Гермионе, и та шокированно раскрыла глаза.

-Вовсе нет,-выдала она также шепотом,-просто не хочу.

Драко хмыкнул и отвернулся.

Ну как тут можно есть, если Драко сидит рядом и хмыкает?

Беседа текла своим чередом, и Малфой даже поладил с племянником, а вот Грейнджер производила впечатление человека, не способного ни говорить, ни двигаться. Ее ладони вспотели, и она то и дело вытирала их о свои штаны. Девушка даже представить не могла, как выглядит в глазах ее соседа за столом, но, очевидно, не лучшим образом.

Когда настало время десерта Гермиона вскочила из-за стола, сбив пустой стакан, и громко – даже чересчур – объявила, что сама принесет десерт. Это был единственный случай ретироваться отсюда! Она даже не оглянулась, вылетев в кухню.

Пирог стоял, накрытый полотенцем. Девушка перевела дух и осушила два стакана воды, пытаясь вернуть лицу более здоровый вид. К своему ужасу, она обнаружила, что ее волосы вновь завились. Как же ужасно она выглядела! А ведь Малфой наверняка успел рассмотреть каждую пору на лице.

Со вздохом девушка принялась нарезать пирог и выкладывать его на тарелки. Сзади раздалось покашливание. Гермиона резко обернулась и уставилась на белую рубашку Малфоя.

-Как твоя задница?-поинтересовался он.

Грейнджер подавилась слюной.

-Сносно,-пискнула она.

-В буквальном смысле,-кивнул Драко.-Тебе помочь?

-Не нужно,-Гермиона отвернулась.

Она злилась на себя за то, что была слишком неуклюжей и рассеянной. И это героиня войны, умнейшая ведьма своего времени! Эх, скорее тыквенное желе.

Драко встал сбоку и посмотрел на нее.

-Может, если бы я позвал тебя на свидание, ты бы что-нибудь съела?-предположил он.

Гермиона застыла.

-Это что, тыквенный пирог? Мой любимый!

========== love and hate ==========

Разве можно любить до беспамятства и ненавидеть до бурлящего раздражения под кожей? Наверное, это та самая грань безумия, когда стоит притормозить, чтобы не упасть в пропасть. Потому что в этой пропасти неизвестность - то ли рай, то ли ад. А еще потому что нельзя терзать другого, чтобы вознести себя.

Разве любовь не должна быть бескорыстной, светлой, всепрощающей? Ведь любить - значит отдавать, а не брать - все и без остатка. В любви нет места темному и тяжелому, утаскивающему на дно. Любовь мягко обволакивает, накрывает куполом, защищает.

Разве ненависть может вызывать тех маленьких монстров с разноцветными крыльями? Ненависть поглощает и очерняет, а потому не способна дарить тепло и уют, чувство спокойствия. Она засасывает в болото, опутывает черной тиной и съедает заживо.

Разве любовь и ненависть - это не вспышка? Не молния, поражающая человека в самый неожиданный момент. Молния не бьет в одно место дважды, но они, кажется, чертовы везунчики.