Лондон, любовь моя

— Я плохо знал эту часть города, — сказал Джозеф Кисс и, отвернув рукав кремовой рубашки, почесал запястье, после чего вытащил из кармана жилета старые серебряные часы и взглянул, который час. — Для нас это был край света. А теперь сюда понаехала эта ужасная публика и обустраивает свои гнезда, выгораживая себе жизненное пространство, как выразился бы Маммери. Не дальше чем в миле отсюда, вон там, — взмахнул он тростью в южном направлении, — находится мост, ведущий в Патни. Надо было бы держать этих уродов в тех краях. Я бы не возражал, осядь они в Барнсе. Посмотри на них! Ожирение, высокое давление, мания величия! Только и знают, что вопят «йа!» и «ба-ай!» Неужели это тот мир, о котором мы мечтали, старина Данди? Кругом одни беременные бабы в одинаковых платьях, в одних и тех же халатах, а в руках пакеты из стандартного супермаркета. Посмотри, посмотри на них, Данди, и скажи мне, что я не прав. И куда бы они не переехали, торговцы, подгоняющие всех под одну гребенку, уже тут как тут. «У. X. Смит» и «Маркс и Спенсер», «Уимпи» и «Райманс» поступают точно так же, как их предки, пристраивавшиеся со своим фургоном в хвост караванам, следовавшим на Дикий Запад. «Сейфуэй», «Макдональдс», «Эбби Нэшнл», «Бутс» и «Ауар Прайс»… Пока наконец со всех улочек полностью не исчезнут неповторимые лавочки, магазинчики, торгующие скобяными изделиями или картинными рамами, книжные лавки или лавки старьевщиков, где можно найти то, о существовании чего ты и не подозревал. Всего этого больше нет! Тарифы растут, арендная плата растет, цены растут, и в конце концов местные жители вынуждены переезжать на окраины. Ездить на автобусах из спального массива в промышленный район и тратить кучу времени просто на то, чтобы купить продукты в этих чудовищных «Асдасах», потому что они не могут покупать продукты в овощных лавках в своих родных кварталах. Я не прав, Данди?

— Но все же, старина, в этом есть, возможно, и какие-то плюсы. — В смятении Данди посмотрел на закрытый и заколоченный досками общественный туалет, окна которого были забиты трехслойной фанерой. А он-то собирался в нем облегчиться.

— Они прибывают из Миддлсекса, из Суррея, Кента и Эссекса, из Хертфортшира и всех этих «Бедз». Они наплывают сюда их своих «Широв», чтобы украсть блага нашей жизни и плоды нашего труда. Они прибывают сюда из своих «Верков» и «Баков», робкие, полные предрассудков, словом, никакие. Мы окружены ими. — Джозеф Кисс взглянул на плешивого молодого человека в голубом свитере и тренировочных штанах. С ним была угловатая молодая женщина с тусклыми мышиными волосами, в летнем платье. — Чертовы паразиты! — Парочка ускорила движение. Он смотрел им вслед с удовлетворением человека, одержавшего маленькую победу в уже проигранной войне. — Сюда не ходит ни один приличный автобус, досюда не добраться на метро. Наверное, у всех них собственные машины. — Он взглянул на расписание на остановке двадцать второго. — Мы не успеем на Скрабс-лейн к чаю. — Он окинул взглядом Нью-Кингз-роуд, ее высокие платаны и бутики. — Винные бары!

— Может, лучше пройдем пешком до Фулем-Бродвей, а там сядем на двадцать восьмой или на метро. — Сжарившись в твидовом спортивном пиджаке и фланелевых брюках, Данди вытер со лба пот. — А хочешь, я поймаю такси.

— Это влетит тебе в копеечку, милый мальчик. Нет-нет. Поедем на автобусе. — Он повернулся и решительно зашагал в сторону района Харвуд-Роудз, копоти которого еще не смыла волна нового порядка.