Лондон, любовь моя

Гусь свинье не товарищ. Пусть отправляется ко всем чертям мне-то что. Тромбоз не пройдет. Высосала насухо думал вот-вот отвалится. Была бы ставка а уж удвою-то я ее всяко. Конь с рогом единорог. Белый знак девства. Грива из серебра глаза рубины хвост медный. Всю дорогу из Квинсленда продолжал в этом духе а она не знала как его остановить пока они не нашли фургон в Редклифф-Гарденз и года не прошло. Та же чертова токката и фуга ре-минор. Поставил на всех крест. Все теперь носят крестики. Единорог сделай воду белой небо красным деревья золотыми обдай меня серебряным дождем подари счастье! Счастливый счастливый счастливый день. Свинины в Вавилоне днем с огнем не найдешь разве что в Иерусалиме.

Шерлок Холмс 1981

Перейдя через пешеходный мост от концертного зала Ройал-фестивал-холл к набережной Чаринг-Кросс, Джозеф Кисс остановился, чтобы взглянуть на поезд, потом долго смотрел на борющихся с ветром чаек, неспокойную воду, лодки с туристами, освещенные мерцающими лучами солнца. На миг он представил, будто земля все еще заселена чудищами, покрыта илом, гигантскими папоротниками и стоит доисторическая влажная жара, как на Миссисипи. И ему сразу захотелось стать свидетелем хотя бы некоторого улучшения климата, ибо прошлая зима, как ему показалось, длилась бесконечно долго. Грохот поезда смолк. «Четырнадцать сорок шесть» пошел по своему обычному маршруту. Зазвучал кларнет. Это была джазовая мелодия, которая от порывов ветра казалась тактами траурного марша.

— Италия, Рим! — сказал Джозеф Кисс, словно бросая вызов родному городу. — В следующем году, любовь моя, если здесь ничего не изменится.

Сойдя с последней ступеньки моста, он осторожно опустил монетку в вельветовую кепку уличного музыканта, а затем решительно проследовал в сторону Нортумберленд-стрит. Его расстроил ланч с сестрой. Она хотела, чтобы он сыграл «простого парня» в новом рекламном ролике ее партии. Идея была столь абсурдной, что даже развеселила его в первый момент, и он парировал тем, что ей вообще не суждено узнать, что такое простой парень, если только ее «даймлер» не собьет какого-нибудь простака на переходе. Он заявил, что является убежденным анархистом и противником любой системы. Как он и надеялся, это ее рассердило, и она сменила тему. На выборах она опять собиралась баллотироваться от консерваторов. Он сказал ей, что она стала образцовым партийцем и что скоро ее непременно изберут на какой-нибудь высокий пост. С этим она согласилась.

Красной расе недолго осталось. Хожу кругами хожу кругами пытаюсь обзавестись друзьями новое поколение вызывает сомнение суть не в рифмах не в окончаниях мое отчаяние без предела образование надоело. Крикни, потом беги со всех ног. Новости из Италии от мистера Какаду.

У Нортумберленд-стрит, с ее высокими, одинаковыми викторианскими зданиями, будто их изначально построили для размещения государственных учреждений, была одна привлекательная черта. В стороне от проезжей части, сбоку от Крейвена, уходящего под арки Чаринг-Кросс, стоял трактир, который Джозеф Кисс продолжал называть «Нортумберлендом», хотя вывеску сменили лет двадцать назад на «Собаку Баскервилей». Вычитав у Конан Дойля, что сэр Генри Баскервиль останавливался в отеле «Нортумберленд», хозяева трактира разместили на верхней галерее экспозицию Шерлока Холмса. Отныне ужин завсегдатаев часто прерывался внезапным нашествием полусотни американских туристов во главе с гидом, который тащил их наверх, а через пять минут с тем же грохотом вниз, после чего все заказывали пиво и уже через четверть часа покидали паб. Джозеф Кисс заходил насладиться этим спектаклем, хотя иногда любил забрести сюда и в более ранний час, чтобы занять местечко в новом эдвардианском баре. Сегодня, для того чтобы успеть освежиться, у него оставалось не так много времени.