Лондон в огне (СИ)

К утру беготня стала стихать и тут выяснилось, что один из подчиненных Хантли констеблей получил на посту ранение. Не столь тяжелое, как малообъяснимое. Прибыв на место происшествия, инспектор попытался разобраться. Логика подсказывала, что констебль по какой-то причине покинул свой пост, сунулся за забор на частную территорию, где и получил травму посредством рухнувшего на него бруса. Самого констебля увезли в больницу — чувствовал бедняга себя неважно, языком ворочал с трудом, но бормотал о каком-то заблудившемся мальчишке. Насторожившийся инспектор уточнил — не рыжим ли был ночной бродяжка? Раненый не был уверен в цвете волос мальчишки. Оно и понятно: «бычий глаз»[1] констебль не открывал, в темноте рассмотреть ребенка было сложно, да и последующее сотрясение мозга порядком вышибло из памяти полицейского подробности происшествия.

Утром полицейские прочесывали Пламберс-роу и окрестные кварталы в поисках рыжих мальчишек. Инспектор Хантли справедливо счел, что ярковолосого ребенка найти проще, чем безликую, пусть и крупнотелую бабу.

Поиски рыжего сорванца успехами не увенчались. Не то, что подходящих под описание сорванцов было мало, скорее, наоборот. Но у мальчишек имелись родители и алиби, а главное, их матерей трудно было назвать «высокими и крупными». Или высокие, или крупные, черт бы их побрал.

Инспектор Хантли достоверно убедился, что на его территории рыжие сомнительные мальчики не скрываются. И все же на Пламберс-роу и пустыре явно творилось что-то подозрительное. Возможно, вполне обыденное и малоинтересное Второму департаменту, скорее всего связанное со здешней преступностью, но инспектор Хантли считал своим долгом разобраться до конца.

Выставить еще один пост на Пламберс-роу и засаду вот в тех кустах пустыря. На две, а лучше, на три ночи. Констебли не придут в восторг от подобной перспективы, но в любом случае, спокойного житья парням в ближайшие дни не видать — в Дивизионном отделе надолго устроились молчаливые джентльмены из Второго департамента и покою не будет. Такие безумные дни куда благоразумнее пересидеть в спокойной засаде.

Инспектор Хантли кивнул собственным мыслям и двинулся через пустырь — проходные дворы и лазейки он знал не хуже местных обитателей. Заглянуть домой, сменить костюм и вновь на службу… Хантли бдительно перешагнул через свежий сюрприз, оставленный невоспитанной собакой. Господи, местные скоро вновь разведут на этом выгоне коров и свиней…

* * *

Тема урока была далека от явных двусмысленностей и Вильям машинально записывал даты. Монотонная диктовка классного руководителя не мешала юному сыщику продолжать размышлять о неразгаданной тайне.

…— Далее сэр Пройд повел интригу заговора с истинно дьявольским коварством…

Что толку пережевывать подробности событий двухвековой давности? Замшелые загадки тех событий уже никого не волнуют, тела жертв истлели, преступники прожили долгую и беззаботную жизнь, дабы почить в полном покое, а их правнуки уже сами превратились в унылых пятидесятилетних стариков и старух. Если взглянуть с юридической стороны, история покажется крайне легкомысленной и снисходительной особой…

…—осталась безутешная дочь… — продолжал назидательным тоном мистер Кинг.

Проклятье, неужели необходимо намекать именно на такие детали?! Вильям зажмурился и сделал это совершенно напрасно — воображение немедленно нарисовало образ юной девушки, хрупкой, бледной, но гордо держащей изумительно изящную голову. Под траурной вуалью сверкают влажные от сдерживаемых слез глаза. Несомненно, она ждет утешения и забытья. Пусть самого безумного, плотского забытья…

О, боже! Вильям сгорбился над тетрадью.

…— впрочем, о дате смерти сэра Пройда историографы ведут дискуссию до сих пор, — равнодушно продолжал мистер Кинг. — Одни считают, что он умер в мае 1705 года, другие утверждают, что дата его смерти была умышлено искажена душеприказчиком и сэр-заговорщик испустил свой последний вздох в декабре вышеозначенного года. Возможно, в данном случае несколько месяцев сыграли роковую роль, поскольку фамильное состояние Пройдов перешло…

Вильям вздрогнул. Месяц! Именно месяц! Элементарно! Лежащая на поверхности разгадка!

— Мистер Вильям Холмс, что с вами?

Вильям осознал что стоит.

— Мистер Кинг! Прошу прощения, мне срочно нужно выйти.

— Так ступайте, сэр. И попытайтесь заранее договариваться со своим кишечником и мочевым пузырем.

Под хохотки одноклассников Вильям прошел к двери. К счастью, гениальная простота забрезжившей версии мгновенно утихомирила бунтующую плоть, и ровному шагу ничего не мешало.

В уборную Вильям нагло не пошел — он на цыпочках сбежал по пустующей гулкой школьной лестнице и открыл тяжелую дверь библиотеки. Естественно, здесь было безлюдно. Быстрее! Газетные подшивки хранились в идеальном порядке и найти искомое не составило труда. Детектив пробежал таблицу уведомлений Королевского монетного двора, перечел медленнее еще раз. Так и есть — в этом году казначейство еще не чеканило соверены.