Лондон в огне

Но значит ли это, что он соглядатай на государственной службе? Известно ли ему, для чего Кэт в тот вечер пришла к собору Святого Павла?

Дождь лил как из ведра. Ближайшие часы на башне некоторое время назад пробили полночь.

Госпожа Ноксон ушла к себе и, скорее всего, уже заснула. Джон ночевал в пристройке рядом с кухней. Марджери спала на чердаке рядом с Кэт, но служанку было и пушками не разбудить, к тому же она храпела так громко, что заглушила бы даже последнюю трубу Судного дня.

Кэт никто не помешает — главное соблюдать осторожность.

Ее свеча до сих пор горела. Кэт спала у окна. Поднявшись с соломенного тюфяка, девушка завернулась в одеяло. Сундук Джема, теперь принадлежавший ей, стоял в изголовье. Кэт держала его рядом со своим тюфяком, спрятав ключ в щель между дощатым полом и стеной. В сундуке лежали ее немногочисленные вещи, содержимое узла, с которым девушка покинула Барнабас-плейс, ящичек с чертежными инструментами от тетушки Эйр и бумага — Кэт при любой возможности собирала выброшенные господином Хэксби листы, запасая их как раз для таких удобных случаев.

Кэт опустилась на колени, повернула ключ в замке, подняла крышку, достала бумагу и карандаш. Разгладив лист на крышке сундука, Кэт прижала края подсвечником, Хефцибой и ключом. Загораживая левым локтем свечной огарок, Кэт быстро набросала очертания элегантной шестиугольной площади, в которую, как реки в море, впадали широкие улицы. На открытом пространстве будет разбит сад со статуями и по меньшей мере одним фонтаном.

Грифель скользил по бумаге, и перед мысленным взором Кэт оживали здания и улицы, сосуществующие в гармонии и образующие сердце великолепного безлюдного города.

Только эта работа помогала Кэт забыть о вопросах, которые не давали ей покоя с тех пор, как господин Хэксби безо всякой задней мысли упомянул о молодом человеке в зеленом камзоле. «Ничего удивительного, что Бога называют Великим архитектором», — подумала Кэт. Если ты всесилен и в твоем распоряжении целая вечность, лучший способ распорядиться этими благами — создать мир и наполнить его своими творениями. Да и лучшего способа забыться тоже нет.

Ветер дул все сильнее, окно дрожало от шквалистых порывов. Кэт трудилась над эскизом, а свеча между тем догорала. Марджери посапывала во сне.

Вдруг дверная щеколда пришла в движение.

Кэт обернулась. В дверях, кутаясь в шаль, стояла госпожа Ноксон, в ночной рубашке и чепце.

— Что ты делаешь? — прошипела хозяйка.

Кэт отодвинула лист бумаги, попытавшись спрятать его в складках одеяла:

— Простите, госпожа…

— Я думала, ты уснула и не потушила свечу. Боялась, дом спалишь.

Кэт решительно покачала головой. В ее снах часто пылал огонь и рушились здания, но страшнее всего был яростный треск пламени, пожиравшего все на своем пути.

— Простите, — с искренним раскаянием прошептала Кэт: в нынешние времена пожаров боялись все.

Госпожа Ноксон вошла в чердачную комнату и подняла повыше собственную свечу:

— Что у тебя там? Бумага?

Поняв, что отпираться бесполезно, Кэт откинула одеяло.

Госпожа Ноксон взяла лист и поднесла его к огоньку свечи, поворачивая так и этак, чтобы лучше разглядеть рисунок. Хозяйка нахмурилась.

— Ох и странная ты девица, все не как у людей! — тихо произнесла она, но теперь гнев в ее голосе сменился удивлением. — Зачем тебе улицы рисовать?

— Они меня всегда интересовали, госпожа. Сама не знаю почему.

— Да ты совсем полоумная.

А Марджери все храпела.

— Такая уж у меня склонность. Это моя мечта.

— «Склонность»? — фыркнула госпожа Ноксон. — Скорее придурь. В жизни не слыхала ничего подобного! Ну а что касается остального…

— Вчера я делала копии для господина Хэксби, и…

— Знаю-знаю — вместо работы. У тебя, между прочим, обязанности есть.

— Доктор Рен тоже видел мои чертежи и сказал, что они недурны. Сегодня господин Хэксби попросил, чтобы я и дальше ему помогала.

— Он джентльмен одинокий, — заметила госпожа Ноксон. — Как и любой вдовец, привык к определенным удобствам, а значит, желает и дальше ими наслаждаться. Нет, ты к нему ходить не будешь. Знаю, что у него на уме.

— Нет, госпожа, мне кажется, что дело не в этом. Господин Хэксби хочет, чтобы я помогала ему с чертежами. У него руки трясутся — говорит, что от озноба.

— От озноба? Так он это называет?

— Господин Хэксби сказал, что поговорит с вами.

Госпожа Ноксон вздохнула и вернула рисунок Кэт. Некоторое время она молчала, потом тихо-тихо произнесла:

— У тебя всегда был трудный нрав, еще с детских лет.

— Вы же не знали меня в детстве, госпожа.

— Зато мой дядя знал, — парировала госпожа Ноксон. — Пожалуй, даже лучше, чем твои родные отец и мать. Говорил, ты будто подменыш — феи младенца забрали, а тебя на его место подкинули.

Взгляд Кэт снова обратился на эскиз. Может быть, заменить сад в центре площади церковью? Шестигранной, с квадратной башней, над которой плавно поднимается шпиль?

— Охота тебе ночью такими глупостями заниматься! — произнесла госпожа Ноксон.