Лондонские хроники

Впрочем, как и трудиться горничной. Слишком уж я свободолюбива. Потому что, когда мне указывали, что нужно сделать, чаще всего все получалось наоборот. И это не приносило ничего, кроме неприятностей в богатом доме.

Наверное, самым лучшим для меня было бы выйти замуж за обеспеченного мужчину и вести размеренную жизнь. Но, к сожалению, я ни капельки не соответствовала образу благовоспитанной жены, и единственный, кто женился бы на мне, был Картер, сын торговца рыбой в порту. Уж лучше остаться одинокой.

На кухне Эдит помешивала в кастрюле овсяную кашу для детей и протянула мне ложку, которую я, проходя мимо, засунула себе в рот.

Вообще-то мне не нравилась овсяная каша. Но у моей сестры было особое умение сделать ее такой нежной, что даже я могла проглотить ее и не подавиться.

И детям она тоже нравилась. Ее детям, детям Мэри, а также моим кузинам Кларе и Лауре. Это была лишь одна из многих причин, по которым Эдит оставалась дома со всеми детьми, пока остальные работали на фабриках.

– Шон, у тебя еще есть что постирать? – спросила я мужа своей сестры, который только что вошел в комнату. Его волосы торчали во все стороны, и, судя по раздраженному выражению лица, вчера вечером он опять напился.

– Уже положил в корзину, – пробурчал он и закрыл лицо руками от солнца.

– Отлично. Хороший мальчик, – я намеренно произнесла это прямо ему в ухо, чтобы он вздрогнул от громкости моего голоса, и, когда он замешкался, всучила ему в руки малышку Лилли. – И еще. Боюсь, она воняет, – поделилась я с ним, испытывая вороватую радость от того, что представляю себе Шона, меняющего подгузники. Жаль, что у меня не будет возможности понаблюдать за этим.

– О нет. Разве ты не можешь это сделать? – раздраженно пожаловался Шон, на что я широко ухмыльнулась. Он хотел бы этого больше всего.

– Если бы мне не нужно было идти, я бы, конечно, с удовольствием это сделала, – заявила я, и в моем голосе отчетливо сквозил сарказм. Шон скривил лицо. – Ты получил свое удовольствие от ее создания, так что теперь придется и помыть ее, – дерзко добавила я и громко рассмеялась, когда малышка Лилли размахнулась и хлопнула отца ладошкой точно по носу.

– Ты-то откуда знаешь? – фыркнул Шон, растерянно моргая и потирая нос.

Я многозначительно пожала плечами.

– Стены здесь не такие уж толстые, – парировала я и услышала, как позади меня моя сестра возмущенно втянула воздух. Идеальный момент, чтобы исчезнуть.

Я протиснулась мимо Шона, бросила собранное белье в подготовленную для него корзину, подхватила сумку и со всем этим вышла из квартиры, которая была слишком маленькой для такого количества проживающих в ней людей. Но могло быть и хуже.

На девятнадцать человек у нас было целых четыре комнаты. Другие ютились в одной или вообще не имели крыши над головой.

Легкими шагами я спустилась по лестнице на первый этаж и услышала шум из другой квартиры. Мистер и миссис Смит снова ругались, возможно, потому что на прошлой неделе он потерял свою работу на верфи, а у Алленов плакал ребенок. Наверное, из-за колик.

Привычным движением я зажала корзину для белья между рукой и бедром, а свободной рукой громко постучала в закрытую деревянную дверь квартиры, находящейся этажом ниже. Но, так как за ней ничего не было слышно, я постучала еще сильнее во второй раз.

– Мистер Уолтен, откройте дверь, или я войду сама, – прорычала я измененным голосом и получила удовольствие, представив, как мистер Уолтен при этом проснулся от испуга.

Я услышала тихое кряхтенье и приближающееся к двери шарканье. Озорная усмешка быстро вернулась на мое лицо, когда я увидела бородатого мужчину, который взглянул на меня устало и крайне вопросительно. Он, как обычно, не носил брюк, и его лучшая часть была прикрыта лишь длинной рубашкой.

Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не разразиться смехом и постараться смотреть только в морщинистое лицо своего собеседника.

– Ваша служба побудки, мистер Уолтен. Как вы и хотели, – напомнила я нашу договоренность и требовательно вытянула руку.

– Ладно, ладно, – лишь пробормотал пожилой господин и повернулся боком так, что я могла полюбоваться его обнаженными ягодицами. По крайней мере, от мужчины всегда пахло свежим бельем. Что было связано не с его чистоплотностью, а с тем, что он работал на мыловарне.

Он взял с маленького комода завернутые в тряпку обмылки, которые смел с пола фабрики вечером, и подал их мне своими трясущимися руками.

– Спасибо, мистер Уолтен. Завтра в это же время? – уточнила я и положила сверток в корзину с бельем.

Мистер Уолтен добродушно кивнул.

– Тогда увидимся завтра.

Я быстро вышла из дома и ступила на оживленные улицы Ист-Энда. Бесчисленное множество людей самого разного происхождения направлялись сюда на текстильные фабрики или в доки. Дети играли в переулках, повсюду громко кричали прохожие, телеги гремели по неровной мостовой. Теплый осенний ветер танцевал с распущенными прядями моей прически и приносил с собой тошнотворный запах копоти и жар с заводов.