Лондонские сочинители

— Кто там? — раздался голос этажом выше.

— Это я, отец. Читаю вслух.

— Смотри, не забудь потушить лампу.

— Непременно потушу. — Несколько мгновений Уильям молчал, закрыв глаза, будто не хотел, чтобы Мэри видела, как они сверкают. — А по вашему мнению, это и впрямь Шекспир?

— О да. Никому другому такого не создать.

Ей хотелось еще больше взбудоражить и без того взволнованного Уильяма, хотелось окунуться в его бурную радость, чтобы позабыть о собственной жизни.

— Ему я еще ничего не сказал, — он мотнул головой в сторону потолка, давая понять, кого имеет в виду. — А то припишет себе мою заслугу. Как вы думаете, если бы я написал статью об этом открытии и отдал вашему брату, он сумел бы ее опубликовать?

— Конечно. С большой радостью. Почтет за честь содействовать ее изданию.

— Тогда, пожалуйста, скажите ему, что я уже приступил к работе, хорошо? Через неделю эссе будет готово. — И тут вдруг он ощутил всю неловкость положения: они сидят ночью, вдвоем, в его спальне. — Полагаю, мисс Лэм, мне следует проводить вас домой, — тихо, но твердо сказал он. — Надеюсь, я ничем вас не обидел.

— Конечно нет, мистер Айрленд. Боюсь, это я злоупотребила вашим гостеприимством.

— Ветер и ночь вскружили нам головы. Пойдемте, только тихо, как мыши.

Он вывел Мэри на Холборн-пассидж и проводил на Лейстолл-стрит, до самой двери. На пороге Мэри обернулась к нему:

— Замечательный выдался вечер, — с улыбкой сказала она.

— Для меня тоже.

* * *

В прихожей ее встретил взлохмаченный Чарльз:

— Где же ты пропадала, Мэри? Я обошел все закоулки.

— Слушала стихи Шекспира.

— Не понимаю, о чем ты.

— Уильям Айрленд обнаружил неизвестное стихотворение Барда. Я его только что слушала.

— Он читал его тебе на улице?

— Нет. Я ходила к нему в лавку.

— Поздней ночью?! Да ты в своем уме?

Она взглянула на него как на постороннего человека, с которым у нее нет ничего общего.

— Что ты хочешь сказать, Чарльз? Чем это могло мне грозить?

— Речь не об угрозе, Мэри.

— Тогда о чем? О приличиях? Неужто ты обо мне столь низкого мнения, что навязываешь мне какие-то условности?

— Я знаю, Айрленд — человек честный…

— Но не знаешь собственной сестры. В этом доме я существую словно во сне. Никакой настоящей, полнокровной жизни у меня здесь нет и в помине. Догадываешься ли ты, отчего я с таким нетерпением каждый вечер жду твоего прихода? Кроме тех случаев, разумеется, когда ты в стельку пьян.

Чарльз молчал.

— Кого я здесь вижу? С кем беседую? Чья благопристойность предписывает свести меня в могилу? Согласно какому обычаю я уже лежу в семейном склепе?

— Тише, Мэри. Ты разбудишь родителей.

— Их не разбудишь никогда! — еще громче воскликнула она. — Я здесь умираю.

— Ты что, всему свету намерена это сообщить? — Он взял ее за руку и потянул наверх, в ее спальню.

Мэри в изнеможении опустилась на кровать.

— Мистер Айрленд показывал мне свою последнюю находку, неизвестное стихотворение Барда. Я слушала. Вот и все. Потом он проводил меня до дому. У нашей двери мы расстались. Как ты сам говоришь, он человек честный. Я ему кое-что пообещала.

— Что именно?

— Что ты посодействуешь публикации его статьи.

— Ничего не понимаю. Какой еще статьи? — Бурный гнев и отчаяние сестры сбивали Чарльза с толку. В данных обстоятельствах, решил он, самое разумное — сохранять нейтральный, беспристрастный тон. — Начни-ка с начала, милая. Итак, чего же хочет Айрленд?

— Мистер Айрленд нашел короткое стихотворение Шекспира. Не более шести-семи строк Как я уже говорила, нынешней ночью он мне его прочитал. Но ведь это первое неизвестное стихотворение, обнаруженное за последние двести лет! И какое! Поразительное. И прекрасное.

— Я читал статейку его отца в «Джентльменз мэгэзин». Он там лишь упоминает неизвестного благодетеля. Сын рассказал тебе что-то еще?

— Абсолютно ничего.

Как легко слетела ложь с ее языка!

— Ошибки тут быть не может?

— Никакой.

Неожиданно ровный, твердый тон сестры удивил Чарльза. Ему захотелось укрепить ее в этой твердости.

— Чего же мистер Айрленд ждет от меня?

— Это великое открытие, и он, естественно, желает сам поведать о нем миру. Если он напишет статью, ты сможешь пристроить ее в журнал?

По правде говоря, Чарльз Лэм вовсе не жаждал водить компанию с Уильямом Айрлендом. Ну, кто он такой? Лавочник, торговец, которому судьба даровала редкую находку. Но это ведь не значит, что та же судьба наделила его фантазией и талантом сочинительства.

— Ты уверена, милая, что это будет разумно с моей стороны?

— А ты что предлагаешь? Открытие удивительное, необычайное…

— Вот именно. Следовательно, необходимо должным образом его описать, а подлинность подтвердить документально.

— Ясно. По-твоему, мистер Айрленд не владеет литературным слогом.

— Наверняка, конечно, сказать не могу, но можно ли ждать от него блестящего слога? Есть ли такая вероятность? По его собственному признанию, приличного образования он не получил. Растил его один лишь отец.

— А Шекспир получил приличное образование? Удивляюсь тебе, Чарльз.

— Он все же не Шекспир.

— Надо понимать, один ты владеешь даром сочинительства. Много о себе мнишь, Чарльз.