Лонжа

– Мы еще посмотрим, – задумчиво проговорил Кампо. – Я в радиограмме отцу намекнул, и он, уверен, понял. В Европе 1400 года деньги значат ничуть не меньше, чем в современной. У всех этих благородных самое уязвимое место отнюдь не сердце, а кошелек. А когда речь идет о сотнях миллионов золотых марок…

Улыбнулся, прищелкнул пальцами.

– Еще не вечер!

И вновь поглядел на синеглазую. Та улыбаться не стала. Поднялась с табурета, кивнула коротко:

– Желаю удачи! А меня извините, прилягу.

Упала на матрас, накрылась одеялом с головой… Мод поднесла палец к губам. Арман понимающе кивнул, затем, не удержавшись, вновь дернул подбородком, уже в сторону соседней койки. Вначале Мод решила сделать вид, будто не понимает, но потом решилась – и провела ребром ладони по горлу.

Кампо встал, взглянул растерянно.

– К сожалению, да, – негромко проговорила Мод. Достала сумочку, вынула блокнот. Хуже все равно не будет.

Кампо прочитал несколько наскоро написанных строк, закусил губы, подумал. Потом тоже взял карандаш. Переписывались молча, блокнот переходил из рук в руки. Наконец черноволосый встал и резко выдохнул:

– Ясно!

Прошелся к двери, вернулся обратно.

– Если вы обо мне, то не стоит, – Вероника, отбросив одеяло, присела, взяла, не глядя, пачку сигарет. – Наследный принц Швеции, к сожалению, не поможет. Я нарушила слишком много правил, мсье Кампо.

– А какие у вас исключения из правил?

Синеглазая пожала плечами.

– Я сама – исключение. У женщин прав еще меньше, чем у мужчин. Все решает отец, опекун или муж, обычно он берет на себя защиту, в том числе и на суде. Я думала, что за меня заступится мама, но, боюсь, ей даже не сообщили. Здешние, как вы их назвали, очень злы не только на вас, мсье Кампо… Пусть слушают, мне уже все равно. Наше руководство пошло на союз с Гитлером. Научно-техническое сотрудничество, кредиты. Сотни миллионов золотых марок, как вы и сказали.

– Сходится, – негромко уронил Кампо.

– Я служила в Люфтваффе, испытывала новую технику, пока не поняла, к чему это все ведет. Попыталась что-то изменить…. И, пожалуйста, хватит об этом.

– Прошу меня извинить, – глухо выговорил черноволосый. – Только сейчас начинаю понимать, куда мы все попали. Никогда не думал, что стану сочувствовать санкюлотам…

Мод проводила красавчика до двери. У порога обернулась, поглядела в сторону соседней койки…

– Буду думать, – шепнул в ответ Арман. Чуть помедлив, уточнил:

– Буду решаться.

Улыбнулся, как обычно, белозубо и весело:

Вперед, сыны отчизны милой!
Мгновенье славы настает.
К нам тирания черной силой
С кровавым знаменем идет.

– К оружию, граждане! – усмехнулась в ответ внучка Поля Верлена.

6

Лейтенант, сделав очередную запись в маленьком блокнотике, махнул рукой.

– Господа! Господа! Не все сразу. Вопросы я записал, отвечу на каждый. Внимание! Вопрос первый: почему венгерская армия отступает…

Какому лектору не дорог интерес слушателей? Ублюдки и дезертиры в застиранной форме без погон быстро стали «господами».

Жаркий день, знакомая лесная опушка, карта на шесте.

Трансильвания…

– Начну с причин общих. При всех своих недостатках румынская армия многочисленнее. Ее боевой дух достаточно высок, особенно после того, как венгры, пройдя Брашов, вступили непосредственно на территорию «старой Румынии». Но решающим стало превосходство в воздухе. Авиационный завод в Брашове выпускал очень неплохой даже по мировым стандартам истребитель IAR-80. Этим и объясняется направление венгерского удара. Авиазавод взорван и сожжен, однако к румынам уже поступили новые французские машины, в том числе истребитель Dewoitine D.500 и бомбардировщик Bloch MB.200.

Рота слушала, не пропуская ни единого слова. Пропагандист в штатском, выступавший накануне, имел куда меньший успех. Страшная Bol’shevizija далеко, а Трансильвания, вот она, рядом.

– В свою очередь основу венгерских ВВС составляют устаревшие итальянские бипланы FIAT C.R.32 и C.R.42. К настоящему времени почти все они повреждены или уничтожены, румынские бомбардировщики летают практически в условиях чистого неба. Бомбовые удары наносятся как по фронтовым объектам, так и по тылу. Разрушены железнодорожные узлы и важные рокадные дороги. В результате венграм пришлось вновь отойти к южным окраинам Брашова… Второй вопрос вытекает из первого: где же легион «Кондор»? Господа, отвечаю честно: не знаю.

Лейтенант оказался неплохим оратором. Переждав смех, подошел к карте и молча ткнул деревянной указкой в самый центр трансильванского многоугольника.

– Удар имеет смысл наносить только концентрированно, всеми силами. Численность легиона мне тоже неизвестна… Не смейтесь, господа, это военная тайна… Но по мнению иностранных наблюдателей, «Кондор» – это восемь эскадрилий, четыре бомбардировочные, по 12 машин, четыре истребительные. Переброска, как пишут опять-таки иностранные газеты, началась неделю назад. Если все идет штатно, и погода не помешает, значит, еще дня три-четыре. А там увидим…

* * *